без помех, – обратилась она к колдунье.
– Ш-ш, тише, маленькая моя, все будет хорошо, – запричитала старая монахиня, влажной тряпкой вытирая лицо Маргериты.
Девочка оттолкнула ее, пытаясь расслышать негромкие голоса, раздающиеся в коридоре, но до нее долетали лишь отдельные слова.
– Она больна… Не обращайте внимания на ее дикие фантазии… Бедняжка просто не понимает… У нее нет ни флорина[73] за душой…
– Она не заразна?
– Нет, что вы. Она всего лишь истощена из-за того, что ее плохо кормили и дурно обращались с нею.
– Она очень худенькая, это правда, но я не вижу следов дурного обращения.
– Жестокость не всегда видна невооруженным глазом.
– Господь свидетель, это правда. Но ведь наверняка у нее есть и другие родственники, готовые взять ее к себе?
– Ни живой души.
«А nonna? – с немым отчаянием подумала Маргерита. – A zia Донна и zio Эдуардо? Неужели я никому не нужна?»
– Я знаю, что могу положиться на вас в том, что здесь она будет в полной безопасности.
– Мы поддерживаем строгий порядок в Ospedale della Pieta[74]…
– Я не хочу, чтобы ей остригли волосы… Я готова сделать щедрое пожертвование… До слуха Маргериты донесся звон монет.
– Да благословит вас Господь.
– Я вернусь за нею через пять лет… Надеюсь, к тому времени из нее получится работящая служанка…
Голоса стали глуше, словно женщины уходили прочь от ее комнаты по коридору. Маргерита с трудом поднялась на ноги, твердо намереваясь сбежать, но комната закружилась у нее перед глазами. Она вслепую нащупала спинку кровати, не понимая, почему ноги вдруг отказываются служить ей.
– Ложись в постель, Петросинелла, – обратилась к ней сестра Гратиоза.
– Меня зовут Маргерита, – всхлипнула девочка.
– Тебе нужно отдохнуть, Петросинелла. Ты нездорова. Ложись в постель.
– Я хочу к маме, – заплакала Маргерита. – Где она? Где папа?
– Мне очень жаль, маленькая, но их больше нет.
– Нет! – Маргерита попыталась было подбежать к двери, но монахиня успела перехватить ее. – Я хочу к маме и папе. Где они? Это плохой дяденька сделал им больно. Пожалуйста, отпустите меня. Я должна найти их… Отпустите меня.
Но монахиня уложила ее обратно в холодную жесткую постель, и Маргерита расплакалась навзрыд, крича, что хочет вернуться обратно, к маме и папе. Старушка принялась утешать ее, как могла, и даже принесла в ложечке какое-то лекарство, и Маргерита машинально проглотила его, не отдавая себе отчета в том, что делает.
– Где моя Белла-Стелла? Мне нужна моя Белла-Стелла, – запричитала она, свернувшись клубочком. Но ее любимый клочок одеяла потерялся.
Откуда-то издалека вдруг донеслись звуки небесного пения. Размазывая по щекам слезы, Маргерита прислушалась. Казалось, где-то поют ангелы.
– Кто это поет? – спросила она.
– Это – figlie di