так, – взмолилась Маргерита.
– Но ведь это же твое имя, а оно имеет значение. Кстати, ты должна знать, что твои родители продали тебя мне всего лишь за пригоршню садовых семян. Разве они поступили бы так, если бы любили тебя? Несколько веточек петрушки, листья сурепки, побег рапунцеля… вот во что оценили тебя твои так называемые родители. А я… все эти годы я хранила твой покой, Петросинелла, и буду оберегать тебя до тех пор, пока ты не умрешь.
– Что вам от меня нужно?
– Всего лишь любить и беречь тебя, как любит и оберегает своего ребенка любая мать.
– Но вы меня похитили. А потом оставили в Пиета!
– Так поступили все до единой матери тех детей, что живут там, – ответила La Strega. – Но я, по крайней мере, пришла и забрала тебя оттуда.
Маргерита чувствовала себя настолько усталой и отупевшей, что не могла ни о чем связно думать.
– Вы похитили меня у моей собственной матери.
– Не смей так говорить, – вскричала La Strega. – Я не похитила тебя, а спасла. Или ты думаешь, что твой отец мечтал о том, чтобы жениться на бродячей нищенке? Если бы ты не распирала ее живот, он получил бы свое и бросил ее, как поступали все мужчины до него. Или заставил бы ее сделать аборт. А твоя мать зачала тебя только для того, чтобы женить его на себе. Или ты полагаешь, она хотела, чтобы ты хныкала и все время цеплялась за ее юбки? Она бы давным-давно выгнала тебя на улицу, если бы не боялась людской молвы. Так что они только обрадовались, когда тебя не стало. Они никогда не любили тебя. Ты была для них досадной помехой!
Маргерита спрятала лицо в ладонях и заплакала.
– Я знаю, как это тяжело. И мне очень не хочется быть той, кто разрушил твои иллюзии. Но ты должна быть сильной, Петросинелла. Поэтому вставай и съешь ужин, который я тебе приготовила. На некоторое время это будет твоя последняя свежая еда.
Но Маргерита лишь покачала головой, отчего по ее длинным косам пробежала рябь.
– Если ты не станешь делать того, что я тебе велю, мне придется наказать тебя, – сказала La Strega. – Мне вовсе не хочется причинять тебе боль, но ты должна научиться повиновению.
– Не хочу, не хочу, – пронзительно выкрикнула Маргерита.
La Strega схватила ее за руку и подтащила к окну так быстро, что Маргерита и опомниться не успела. В мгновение ока она оказалась прижатой к подоконнику, а колдунья встала сзади, с такой силой стискивая ее плечо, что на нем наверняка останутся синяки. За окном открывался обрыв. Маргерита почувствовала, что у нее кружится голова.
– Хочешь умереть? – поинтересовалась колдунья.
– Нет!
– Тогда не вздумай больше перечить мне.
Маргерита отчаянно затрясла головой, обеими руками вцепившись в подоконник.
– Отсюда не сбежишь. Я сковала тебя своей волей. Теперь ты – моя, Петросинелла, поняла?
Маргерита покорно кивнула. Колдунья развернула ее спиной к головокружительному обрыву и легонько подтолкнула к столу.
– Ешь.
Спотыкаясь,