быть уверен, у нас все будет. Джордж так сказал. У нас уже и денежки припасены.
– Да неужто? – спросил Горбун. – А где сейчас Джордж, позвольте полюбопытствовать? В городе, в веселом доме. Вот куда уплывут все ваши денежки. Господи, да я уже видел это множество раз. Немало перевидал я людей, у которых в голове только и мысли что об землице. Но в руки им ничего не доставалось.
– Конечно, все этого хотят! – воскликнул Плюм. – Всякий хочет иметь клочок земли, хоть небольшой, да собственный. И кров над головою, чтоб никто не мог его выгнать, как собаку. У меня сроду ничего такого не было. Я работал чуть не на всех хозяев в этом штате, а урожай доставался не мне. Но теперь у нас будет своя землица, можешь не сумлеваться. Джордж не взял с собой денег. Они лежат в банке. У меня, Ленни и Джорджа будет свой дом. Будут собака, кролики и куры. Будет кукурузное поле и, может, корова или коза.
Он замолчал, увлеченный этой картиной.
– Говоришь, у вас есть деньги? – спросил Горбун.
– Уж будь спокоен. Большая часть есть. Остается раздобыть сущие пустяки. Мы раздобудем их всего за месяц. И Джордж уже присмотрел ранчо.
Горбун ощупал свою спину.
– Никогда не видал, чтоб кто-нибудь в самом деле купил ранчо, – сказал он. – Я видывал людей, которые чуть с ума не сходили от тоски по земле, но всегда веселый дом или игра в карты брали свое. – Он поколебался. – Ежели вы, ребята, захотите иметь дарового работника, только за харчи, я с охотой пойду к вам. Не такой уж я калека, могу работать как зверь, ежели захочу.
– Вы Кудряша не видали, мальчики?
Все трое живо обернулись. В дверь заглядывала жена Кудряша. Лицо ее было ярко нарумянено. Губы слегка приоткрыты. Дышала она тяжело, словно после бега.
– Кудряш сюда не заходил, – сказал Плюм, поморщась.
Она стояла в дверях улыбаясь и потирала пальцами ногти на другой руке. Взгляд ее скользнул по их лицам.
– Они оставили здесь всех немощных и скорбных душой, – сказала она наконец. – Думаете, я не знаю, куда все уехали? И Кудряш тоже. Знаю я, где они сейчас.
Ленни смотрел на нее с восхищением, но Плюм и Горбун хмуро отводили глаза, избегая встречаться с ней взглядом.
Плюм сказал:
– Ну, уж ежели вы все знаете, тогда зачем спрашиваете, где Кудряш?
Она смотрела на них, забавляясь и посмеиваясь.
– Вот умора, – сказала она. – Ежели я застаю которого-нибудь из мужчин одного, мы отлично ладим. Но ежели их двое, они и разговаривать со мной не станут. Знай только злобятся. – Она перестала тереть ногти и уперла руки в бедра. – Вы все боитесь друг друга, вот что. Всякий боится, что остальные против него чего-то замышляют.
Наступило молчание. Потом Горбун сказал:
– Пожалуй, вам лучше уйти домой. Мы не хотим неприятностей.
– А какие вам от меня неприятности? Думаете, мне не хочется хоть иногда поговорить с кем-нибудь? Думаете, охота мне дома сиднем сидеть?
Плюм положил культю на колено и осторожно потер ее ладонью. Он сказал сердито:
– У вас муж есть. Нечего вам тут ходить да закидоны другим мужчинам делать, через это только одни неприятности