и защитить голову, он уже привык что этот прыткий малец больно бьет именно в лицо, но скорости не хватило. Совсем чуть чуть, но не хватило. Свободной рукой Яром оттянул в сторону защищающую руку, а второй воткнул ложку в глаз, да с такой силой, что рукоятка ложки пробив глазное яблоко глубоко вошла в мозг. Приданной телом инерцией опрокинулся вместе со старшим и прокатившись по нему, вскочил на ноги разворачиваясь к оставшимся беспризорникам. Нападать из них никто не спешил, все с выпученными от страха глазами смотрели на дергающее в конвульсиях уже мертвое тело предводителя.
– Убью, твари, – раздавшийся рык вывел их из ступора, но мстить никто не поспешил. Наоборот, мальцы вопя во все горло убегали подальше от этого странного и как оказалось очень опасного противника.
Яром понимал, что будет наказание, понимал что проступок серьезный, но жрать хотелось сильнее чем жить. Поэтому, сев на пол возле уже угомонившегося тела, подхватил тарелку с остатками каши и принялся руками доедать, ожидания наставниц. А куда бежать? Наказание все равно найдет его. Остальная детвора находившаяся в столовой, молча наблюдала за тем, что случилось. Даже крикнуть от страха и ужаса никто не мог. Ложки застыли в руках и не стучали об тарелки, а глаза завороженно перемещались между убитым и спокойно жрущим убийцей. Буквально через несколько минут раздались быстрые и уверенные шаги кого то из наставниц. Почему именно их? Так ребята ходили тихо, боясь лишний раз привлекать к себе внимание. Однажды даже кто то из охранников приюта пошутил, что сирот надо отправлять в имперскую разведку. Так тихо и не слышно малыши передвигались по территории.
Уверенно вошедшая в столовую настоятельница приюта, бывшая высокой сорокалетней женщиной, в сопровождении двоих наставниц остановилась в паре шагов от быстро доедающего свою пайку Ярома. Тот вскочив на ноги, торопливо запихнул в рот последнюю порцию, поклонился и замер, так ничего и не сказав. Попробуй поговорить с набитым ртом, быстро отхватишь подзатыльник.
– За что убил? – строго спросила его настоятельница, пытливо разглядывая проглотившего ком каши Ярома.
Не глядя на нее малец молчал. Оправдываться и ябедничать считал неправильным, каким то недостойным делом что ли, поэтому предпочитал молчать. Кому надо тем и так понятно, что тут произошло, а если и не понятно, то буде такое желание появится не долго и выяснить. Так что слова он посчитал лишними. Зато так не посчитала остальная детвора и видимо набравшись храбрости, одна очень симпатичная девочка года на три старше Ярома начала торопливо говорить, спеша успеть рассказать, прежде чем ее кто-нибудь заткнет:
– Они вчетвером который день у всех еду забирали и у Ярома тоже. Вот и в этот раз пришли, а тот который помер старший у них. А Яром просто защищался, их же четверо, так не честно. Хотели бы крутыми быть, так дрались бы один на один. А так толпой не правильно! – и видимо постеснявшись направленных на нее взглядов, стушевалась, но все равно закончила, – Сами виноваты.
Хмыкнув