рыбак сегодня чистит ботинки генералу и размышляет о позднем творчестве Феофана Прокоповича. Признаться, эта публика успела опостылеть всему моему существу ещё с дюжину лет назад, когда мне в голову полезла вся эта дурость об объективной потребности в близости к царскому сапогу. Слишком уж убедительно размахивал штыковой винтовкой Павел, и я думал, что не попадёт под удар, прежде всего, тот, кто держится ближе к прикладу.
За этими размышлениями я не заметил, как уснул. Из забытья меня вывел стук в окно брички. Я неохотно потянулся и увидел, как на улице в уже зачинающихся сумерках топчется Степан.
– Приехали, барин, – сообщил он недовольным баском. – Просыпайтесь, извольте.
Я поднялся с сиденья, открыл дверку и шагнул в морозный сумрак. Оглядевшись по сторонам, я признал внутренний двор дома Веры Андреевны.
– Уже бы лошадь выпряг что ли, – бросил я Степану. Тот в ответ неуклюже пожал плечами.
Между тем, нам навстречу уже шагали двое гладко выбритых и одетых по-европейски мужиков. Один из них сообщил нам на английском с сильным акцентом: «Welcome!», а второй поинтересовался, не слишком ли туманной выдалась дорога и, какой овёс более по вкусу нашей лошадке. Я узнал Петьку и Свирида Сокола – местных лакеев. Вера Андреевна величала первого Питом, а второго почему-то Джулиусом, запрещала им носить бороды и приказывала общаться с гостями, как подобает образованным лондонским джентльменам. Получалось, правда, у них не вполне убедительно.
– Степану моему помогите, – сказал я в ответ крепостным. – А я, с Вашего позволения, сразу к хозяйке. Церемоний не надо, замёрз, как видите.
С этими словами я оставил мужиков хлопотать с лошадкой и моим скромным дорожным скарбом, а сам поковылял через сугробы ко входу в дом.
Сам облик нынешней обители Веры Андреевны отставал от классических представлений о вкусе. Античные колонны, которые в уменьшенном виде крепили фасад, слабо увязывались с резными ставнями на окнах. О доме, в целом, складывалось впечатление как о некоем капризе зодчего, которому русская душа, вероятно, виделась апофеозом сближения культур, совершенно различных и, на первый взгляд, чуждых одна другой. Вера Андреевна, кажется, приобрела этот дом у какого-то купца, не жалевшего сил и средств на то, чтобы укорениться в высшем, как он, видимо, полагал, обществе. Но, несмотря на попытки придать дому богатый вид, он скорее походил на разросшуюся двухэтажную избу, к которой прибились трофейные аксессуары, чем на дворянское жилище. Хотя, внутри дом представал очень уютным и приходился по душе даже самым критичным посетителям.
Я без стука дёрнул свинцовую ручку, – оказалось не заперто; и вошёл внутрь. В широкой гостиной сияла стосвечная люстра, и на мгновение я рефлекторно зажмурил глаза. Ещё через мгновение мне уже заботливо предложили оставить шубу подошедшие слуги, а кто-то высокий и сладкоречивый осведомился, как я насчёт шампанского. Я улыбнулся и зашагал по зале. На диванах умещалась разнополая, шумно разговаривающая