нет никаких беспокойств или расприй, насколько я изучила историю мира. Но опасностей для магов хватает и без этого. Чего стоит ужасная болезнь – чернота, что повреждает эссаху и косит магов без оглядки на возраст и положение. Весь Энтар последнее десятилетие в полной готовности встретиться лицом к лицу с настоящей эпидемией. Поэтому маги, любые, так ценны в этом мире.
Я готова к любому исходу после выпуска из академии. Особых желаний у меня нет, рвения выслужиться – тоже, а моя магия довольно специфическая и не до конца раскрытая. Да и ее использовать – только себе вредить и другим угрожать, это мы уже с Патроуном проверили, потому я в отборе и не участвую.
Для меня ис-тэ Орисс почти отец, я подчинюсь его воле в любом случае. Даже если после выпуска придется уехать за тысячи миль от Агоса торговать на кританском рынке зачарованными амулетами или собирать травы в диких лесах для иманских лекарей. Вряд ли мне светит что-то получше, хотя ректор и обещал похлопотать.
Другое дело – доживу ли до распределения.
Но сейчас я хочу лишь одного – чтобы этот шумный день поскорее закончился. Я не люблю скопления людей, более того, боюсь их.
Патроун знал, что мне в обществе сложно, понимал причины лучше других учителей, не требовал большего и всегда выручал, если не справлялась. Общаться я не люблю, ни с кем не дружу, скована и холодна со всеми, потому что не знаю, кто я и что мне нравится. Или что я ненавижу.
Ис-тэ так и не смог разобраться, какого типа магия в моей эссахе, под градации Энтара она не подтягивалась, но была сверхмощной, сильнее, чем он ожидал, поэтому меня строго контролировали мастера академии и вели с самого первого дня обучения. Из какого мира я сюда попала, так и не получилось выяснить. Я ничего не помнила. Лет в пятнадцать, когда меня на улице, обнаженную и израненную, подобрали столичные уличные и отвели в приют, я уже была чистой книгой, без прошлого и родных. Из приюта через несколько лет Патроун ис-тэ забрал меня к себе, где я прожила несколько лет, а после отправил учиться в академию. Характер моей магии слишком отличался от местных, а все попаданцы шли по королевской программе, в нее я и попала.
Все эти годы на учебе я почти ни с кем не общалась. Характер у меня такой… тяжелый. Только Патроуну доверяла, будто между нами незримая связь, как у настоящих отца и дочери.
Сокурсников тоже сторонилась. Считала, что дружба в этом временном пристанище из холодных стен бессмысленна, а любовь невозможна. Вокруг слишком много ограничений и запретов, чужой мир претил, да и мое сердце не способно вместить в себя чувства и эмоции. В нем всегда пусто и холодно. Но были и другие причины моей отстраненности, и мы с Патроуном держали их в тайне.
Ребята и девчонки, что учились со мной в одной группе, большинство помнили свою прежнюю жизнь, свое перерождение или инициацию. Многие попадали сюда из других миров и знали, что их ждет, вернись они назад – пусть это и невозможно. А у меня не было ничего, кроме угнетающей холодной боли под ребрами, что с каждым днем становилась сильнее. Я словно чистый, но не нужный лист, который выбросили