геологии СССР, Сидоренко Александра Васильевича, который должен был прилететь, на самолёте. Два дня в партии все работы стояли. Перед приездом высокого гостя всё чистили, красили, и наводили марафет. Два бульдозера зарывали тысячи пустых бутылок в траншеи, вырытые перед началом строительства посёлка, и в которых дети играли в войнушку. В степи, за поселком, бульдозерами сделали взлетно-посадочную полосу.
Его величество, министр, прилетел на третий день самолетом Ан-2. За два дня до его прибытия, в поселок, прикатила из Алма-Аты делегация высокопоставленных чиновников, которая фактически и начала распоряжаться в ГРП. Главный геолог должен был делать доклад для министра, молодые специалисты красили ему геологические карты и чертили диаграммы.
Кто-то пустил слух, что министр уже летит, и завкустом ОРСа распорядился выложить в магазине дефицитные продукты. Женщины тут же встали в очередь, набирая сумками отборное мясо, такого, как говорили они, не было со дня открытия магазина. Мясо и растворимый кофе разобрали, а министра все не было. Заведующий выходил из себя, сюда он доставил всё лучшее, что собирался сбыть налево. И все это уходило у него из-под носа, по самой низкой, государственной цене. Не выдержав, закрыл магазин, но женщины заставили открыть, пообещав подать жалобу, самому министру. В столовой готовили застолье, и поселок нюхал аппетитные запахи, которых отродясь оттуда не исходило.
К обеду прикатила еще одна кавалькада чиновников на легковушках.
– Иван, – обратился к прорабу маркшейдер, – почему у нас приезд любого министра выливается в праздничную показуху, почему они так редко нас радуют своим присутствием? Ведь это наши руководители, по идее, они должны навещать нас не так торжественно.
– Если бы он посещал нас чаще, то он бы был начальником управления, а он министр. В последнее время, ты, обрати внимание, все чиновники, которые стоят рангом даже чуть выше нас, приезжают со свитой. Чем выше чиновник, тем больше и разношерстнее свита. Ты посмотри на выезд секретаря Алма-атинского обкома! У самого Кунаева свита меньше.
– Видел, – ответил с ухмылкой маркшейдер, – поди, в столице живу, впереди менты с рёвом, позади менты и по всему маршруту менты. Менты, менты, – неужели, Иван, слуг народа нужно так охранять?
Гураков посмотрел на Дим Димыча, как отец на сына-несмышленыша, и, выпуская дым колечками, ответил: – "Ты хоть не хохми, когда они были слугами народа? Все они номенклатурные чиновники, они давным-давно забыли про народ".
– Ты, Иван, что-то загибаешь. Ладно, я, а ты же был начальником ГРП, ты же не был таким.
– Я не успел, таким стать, побыл бы подольше, тоже бы очиновничился. Да и я, как я понял, был поставлен только на начальный, самый сложный период работ, рано или поздно меня заменили бы своим кадром. Как только партия вошла бы в ритм, так меня бы и сместили. Вам дадут нового начальника.
– Вам? Ты что уходишь?
– Если не посадят до амнистии, и амнистируют на 7 ноября, а амнистию все ждут, то сразу ухожу на своё старое место.
– А