Он открыл глаза лишь после того, как раздался еще один продолжительный раскат грома и полыхнула очередная молния – яркий свет пробился даже сквозь сомкнутые веки.
Когда он вновь оглядел двор, там больше никого не было. Главная сестра, видимо, вернулась в третью гражданскую палату с викарием и доктором, оформлять документы на старика – у смерти свой регламент. Хорошо, это даст ему время устроиться перед сейфом, возможно, даже притвориться опоссумом и сделать вид, что спит, когда главная сестра вернется. Не отправит же она его под дождем в ту ужасную приемную, если услышит, как он храпит!
Так низко опустив голову, что капли дождя стекали по сальным кудрям на его морщинистый лоб, мистер Глоссоп пересек темный двор. Подойдя к офису главной сестры, он вежливо постучал в дверь. Возможно, они передумали выходить под ливень, когда он зажмурился. Ему не хотелось показаться невоспитанным. Он постучал еще раз и, убедившись, что в кабинете никого нет, дернул за ручку. К его безмерной радости, дверь открылась. Мистер Глоссоп смешно встряхнул плечами – со своим огромным животом и длинными кудрями он чрезвычайно напоминал мокрого бульдога, который зачем-то обзавелся прической пуделя, – затем втащил громоздкую раскладушку и свое грузное тело внутрь и закрыл за собой дверь. Он улыбался, разговаривая сам с собой, как привык делать во время долгих поездок по равнинам в перерывах между выдачей жалованья:
– Ну что, Джонти Глоссоп, пора приступать к делу. Устанавливай эту раскладушку и постарайся произвести на хозяйку впечатление Спящей Красавицы к ее возвращению. Когда она покончит с бумагами старика и отделается от викария и этого тупого как пробка санитара, не говоря уж о промокшем докторишке-помми, – возможно, она даже разбудит тебя поцелуем в щеку от радости, что в ее кабинете завелся хоть кто-то с толикой здравого смысла.
Глоссоп все еще возился с раскладушкой, когда сквозь шум дождя услышал женский голос. Он застыл как вкопанный, испугавшись, что это вернулась главная сестра, а он не успел залечь в постель. Хотя голос звучал по-другому: тоньше, моложе и определенно более взволнованно, чем можно ожидать от этой царственной особы. Глоссоп не назвал бы себя любителем подслушивать, но признанным фактом было то, что общество дам он предпочитал компании своих собратьев-мужчин. Это являлось одной из причин, по которым он с удовольствием взялся за развоз заработной платы, добровольно став кассиром на колесах, когда молодые, спортивные парни, более подходящие для такой работы, ушли на фронт. Похоже, правительство, которое объявило его негодным к действительной службе, ничуть не возражало против того, чтобы он стал мишенью для грабителей с большой дороги. Коллеги по бухгалтерии считали его одновременно и храбрым, и слегка сумасшедшим, раз он отказался от уютной работы с девяти до пяти и персонального письменного стола, но никто из них не предполагал, что он доставляет деньги сразу в четыре больницы, три школы и на два секретных военных