тайной, мечтают женить его на Зосе. Разбежались! Папа ее – директор одного из держащихся на плаву заводов, близкий друг отца Сергея, наворовал столько… хватит правнукам его Зоськи. А деньги должны складываться к деньгам, вот и засела бредовая идея в головы родителей: отдать замуж Зосеньку за Сереженьку. Не тут-то было, натолкнулись на мощное сопротивление со стороны Сереженьки и решили сунуть ее на место референта в фирму сына – пусть, дескать, притрутся. Здесь Сергей оказался бессилен. Теперь сидит Зося у него перед носом, бумажки перебирает с высшим образованием. Можно было бы трахнуть ее (против не будет), а потом бросить, чтоб жизнь узнала… Тогда точно женят. Пусть отдыхают от этой мысли.
Собственно, почему его раздражает Зося? Сам-то он кто и что? Дела ведет отец, хотя официальные документы сделаны на Сергея. И клуб, куда он сейчас поедет, тоже вроде принадлежит ему, но он там только водку пьет, попутно делает вид, что руководит. Много чего числится за Сергеем, только все – заслуга отца! Он не может вести дела открыто, как-никак первое лицо в городе.
Документы в порядке, кофе вылит в цветочный горшок, можно и в путь. Вышел в приемную. Подчиненные вместо упорного труда на благо патрона сидели в тесном кругу и, раскрыв рты, слушали бухгалтера Раису.
– Почему не трудимся? – озадачился Сергей покровительственным тоном и сам удивился: точь-в-точь отец.
– У нас в городе, Сергей Палыч, маньяк объявился, – ответила Раиса. – Вчера опять труп девушки нашли. У меня знакомая…
«Не город, а коммунальная квартира», – подумал он, вслух сказал:
– Потом, ладно? Буду к концу рабочего дня, – бросил на ходу Зосе, та преданно кивнула.
Задержался на секунду, раздумывая: запретить им собрание или не стоит? Решил не запрещать, все равно будут мусолить эту тему после его ухода. Вышел. Зося смотрела ему вслед влюбленно.
В клубе «Россо» (если честно, это обыкновенный кабак) только-только начался обед, опоздал Сергей совсем на немного. О, как здесь… вычурно, по его мнению. Стены обиты оливковым ситцем с рисунком из композиций цветов в стиле барокко, развешаны бра, дающие матовый свет. Обычно маленькие столики расположены вдоль стен, но сейчас все сидели за общим столом. Слух ласкала живая музыка – играл пианист и два скрипача пилили смычками по струнам, а может, это альтист и скрипач. К своему стыду, скрипку от альта отличить Сергей не мог, да и не стремился. Предупредительные официанты в темно-зеленой униформе, желтых рубашках и с бабочками вместо галстуков бесшумно двигались по залу, все как один высокие, проворные, красивые мальчики.
Клуб перестраивался по австрийскому проекту и должен был поражать шиком – что весьма относительно. Но здесь даже сортир выложен черным мрамором, в смете так и значилось: черный мрамор. Сергей в шутку прозвал туалет «наш мемориал», а две интимные комнаты ему напоминали мавзолей.
Сергей сел рядом с отцом, не глядя тому в глаза – боялся увидеть в них негодование сквозь ласково-приветливый