замки, новые, но медленные, оставшиеся после проигранных битв. А еще в нашу провинцию приезжали миссионеры, которые прослышали, что хакка поклоняются Богу. Они хотели помочь нам попасть на их небеса, вот только не знали, что у нас Бог – это не совсем их Иисус. А потом мы поняли, что и небеса у нас не совсем такие, как у них.
Но иностранец, с которым я познакомилась, не был миссионером. Это был американский генерал. Хакка прозвали его Капюшоном, потому что он всегда носил большой капюшон, а не шляпу, а еще черные перчатки, черные ботинки и короткий серый пиджак с блестящими, как монетки, пуговицами от пояса до самого подбородка. В руке он сжимал трость из ротанга с серебряным наконечником и набалдашником из слоновой кости в виде обнаженной женской фигуры.
Когда он появился на Чертополоховой горе, жители окрестных деревень высыпали на склон и собрались в широкой зеленой долине. Он прискакал на лошади в сопровождении пятидесяти кантонских солдат, бывшие лодочники и нищие гордо ехали на приземистых скакунах, щеголяя в разноцветной форме, которая, по слухам, была не китайской и не маньчжурской, а просто обноски, оставшиеся после войн во французских колониях в Африке. Солдаты орали: «Эй, вы поклоняетесь Господу? И мы тоже!»
Некоторые из наших людей думали, что Капюшон был Иисусом или, как Небесный Царь, еще одним из его младших братьев. Он был очень высоким, с густыми усами, короткой бородой и волнистыми черными волосами, спускавшимися до плеч. Мужчины хакка также носили длинные волосы таким же образом, не заплетая косичек, потому что Небесный Царь сказал, что наш народ больше не должен подчиняться законам маньчжуров[20]. Я никогда раньше не видела иностранца и не могла определить его настоящий возраст. Мне он показался старым. У него была кожа цвета репы, а глаза мутные, как вода на мелководье. На лице виднелись странные рытвины и припухлости, как у тяжелобольного человека. Капюшон редко улыбался, зато смеялся часто. Его резкий голос напоминал ослиные крики, но рядом всегда был его помощник, посредник, приятным голосом переводивший слова Капюшона.
Когда я первый раз увидела этого посредника, то по ошибке приняла его за китайца, но уже через минуту он показался мне вроде бы иностранцем, но вроде и нет. Как ящерица, которая меняет цвет, подстраиваясь под окружающие ее листочки и прутики. Потом я узнала, что у этого человека мать китаянка, а отец – американский торговец. В нем были черты сразу обоих, поэтому генерал Капюшон называл его Ибань Жэнь, Половинчатым человеком.
Ибань сказал, что Капюшон только что из Кантона, где подружился с Небесным Царем, возглавлявшим восстание тайпинов. Мы были поражены. Небесный Царь – святой, урожденный хакка, выбранный Господом в качестве своего драгоценного младшего сына, брата Иисуса. Мы внимательно слушали.
Капюшон, по словам Ибаня, был американским военачальником, верховным генералом высшего ранга. Он приплыл через моря в Китай, чтобы помочь тем, кто почитал Господа, и обожал и нас, и наши