под локоть.
– Женя, понимаю ваше состояние, но всё же хотел бы поговорить с вами о Баркове. Он был вам дорог, это естественно…
Евгения слабо улыбнулась.
– Мы дружили, и только. Я помогала ему редактировать статьи и тексты для выступлений по телевидению.
Варавва почувствовал облегчение. Было бы совсем печально, если бы выяснилось, что понравившаяся ему женщина состояла с уфологом в гражданском браке или того хуже, была его любовницей. Последнее обстоятельство почему-то показалось особенно важным.
– Может быть, вспомните, где Ермолай Мартович нашёл точку выхода… э-э, чертей? В крайнем случае, кто ему помогал из местных?
Евгения наморщила лоб.
– В докладе этого не было. А плавал он на лодке одного из местных жителей.
– Кого именно?
– Не помню… извините.
– Тут лодка только у одного мужичка есть, у Феди Скоробогатова с хутора Выселки, – сказал Алексей. – Рыбку ловит и в Усть-Кишерти продаёт на базаре. Можем подъехать, до хутора всего полтора километра, сейчас сухо, нормально проедем.
– Хорошая мысль. – Варавва оглянулся: показалось, что кто-то пристально смотрит ему в спину. – Прогуляемся заодно, разомнёмся. Вы не против, Женя? Нас всё равно не допустят до участия в расследовании убийства, судя по настроению местной полиции, поэтому надо искать другие пути выяснения истины.
– Мне всё равно.
– Тогда поехали.
Расселись в «Волге» Алексея, пропахшей кожей и антикомариным спреем. Машина выехала со стоянки фестиваля, провожаемая взглядами охранников и каких-то мрачноватых молодых людей.
Хутор Выселки встретил гостей тишиной и унынием. В нём сохранились только две хаты, ещё четыре стояли с провалившимися крышами, пугая туристов пустыми глазницами окон. Никто по единственной улочке хутора, заросшей травой, не бродил, лишь за домом с зелёным заборчиком копался в огороде мужичок лет семидесяти, лысоватый, сухой, с бородкой, одетый в тельняшку и застиранное трико. Он и оказался Федей Скоробогатовым, ответив на вопрос Вараввы хмурым взглядом из-под косматых седых бровей:
– Чего надоть?
– Добрый день, дядя Федя, – сказал Алексей. – Уделите нам пару минут?
– Чего надоть? – повторил вопрос старик, не спеша выходить с огорода ближе к штакетнику.
Варавва, чувствуя себя как при выходе на подиум: интуиция то и дело подавала сигналы тревоги, за ними действительно кто-то следил, сам подошёл ближе.
– Здравия желаю, Фёдор… э-э…
– Федей меня кличут.
– Майор Кашин, госбезопасность. Это журналистка из Перми, Евгения Дарницкая. Можно задать вам пару вопросов?
Старик воткнул лопату в землю, поднял с кирпича жестяной чайник, отпил из горлышка. Не торопясь, вышел к забору.
– Чекист, значить?
– Можно и так сказать. Вы уфолога Баркова знали?
– Уфолога? – Федя почесал пальцем бородку. – А-а… Ермолая, что ли? Ну, знаю.
– Он умер.
Старик мигнул, снова почесал бороду,