взгляд на юную музыкантшу, холодно произнес:
– Что ж, играете вы довольно сносно. Думаю, время от времени я смогу доверять вам свой инструмент.
С этими словами он резко повернулся и вышел, даже не простившись.
Мифэнви закрыла глаза руками и проговорила:
– Ты вправду думаешь, что я смогу понравиться ему? – голос ее дрожал от слез.
Пол подошел к ней и положил ладони на ее плечи.
– Успокойся, все будет хорошо! – сказал, сам едва веря тому, что говорит. – Иди спать, сегодня был трудный день.
Мифэнви поднялась к себе. В комнате она застала служанку – пухленькая миловидная девушка с золотистыми кудряшками, живыми карими глазами и смешным вздернутым носиком была как глоток жизни в мрачной атмосфере замка.
Девушка оправляла постель.
– Меня зовут Мэрион, – представилась она, сделав книксен. – И ваша ванна уже готова, миледи.
– Спасибо, – чуть смущенная такой заботой, сказала Мифэнви, – не стоило утруждать себя.
– Как же, хозяин сказал, что я должна делать все, что вы ни прикажете, – живо отчеканила горничная.
– Постойте, Мэрион, который из хозяев?
– Лорд Грэнвилл, разумеется.
– А разве оба брата не лорды? – удивилась Мифэнви.
– Тсс! – зашикала Мэрион. Оглянулась по сторонам, откинула штору на окне и даже нагнулась, заглядывая под кровать. Убедившись, что никакой соглядатай здесь не прячется, она взяла Мифэнви за руки и усадила на кровать. – Так вы, миледи, совсем ничего не знаете?
И Мифэнви поняла, что сейчас откроется еще одна из загадок замка Глоум-Хилл. Интересно, сколько же скелетов прячется по здешним пыльным шкафам?
– Сэр Колдер и сэр Пол братья только по отцу, – начала Мэрион. – Мать сэра Пола была некогда воспитанницей старшего лорда Грэнвилла. Он соблазнил ее. Она так и умерла невенчанная, дав жизнь плоду своего греха. Лорд Грэнвилл, сказывают, пришел в бешенство: ведь его жена, мать сэра Колдера, тоже умерла родами. Говорят, – она перешла на яростный шепот, – семя у него про́клятое! Так вот, он бесился, значит, хотел сэра Пола выкинуть на улицу, чтобы того съели собаки. Ей-ей, вы у Филдинга спросите, он это застал! Но тут сын вступился за малыша. Он по-своему любил бедняжку Лизабет, мать Пола, а она, сама еще почти ребенок, заботилась о нем как могла. Мальчишка держал ее за руку, когда та отходила, и пообещал не бросать ее сироту. Лорд пришел в такую ярость, что, говорят, чуть не прибил его. А наутро он выслал сэра Колдера с малышом и несколькими слугами сюда, в Глоум-Хилл. И только два года назад, уже умирая от сифилиса, он признал сэра Пола своим законным сыном и наделил его всеми правами и регалиями, что и полагаются лордам. И хотя в деньгах никогда не отказывал, толку от этого было мало: сэр Пол столько лет прожил – а по мне, так промаялся, вы ж знаете их, этих сплетников! – ненастоящим милордом. Поэтому если в Глоум-Хилле говорят «милорд», то имеют в виду только одного – сэра Колдера.
Сказать, что Мифэнви была шокирована этим рассказом, значило бы ничего не