я сказал!
Он снова ударил меня. Я скулил, как собачонка. Сил сопротивляться не было.
– Эй, соня!
И опять.
– Да открой свои чертовы глаза!
– Открывай глаза, соня.
Прохладные простыни, солнце, струящееся в глаза, лицо, склонившееся надо мной. Элиза.
– Ну наконец-то проснулся, – с улыбкой сказала она.
Я поморгал, прогоняя остатки сна. Элиза, уже одетая для работы, сидела на краешке кровати, словно медсестра, собирающаяся измерить мне температуру.
– Который час? – спросил я.
– Около десяти.
Надо же, как я заспался. Жена давным-давно встала, успела поработать в мастерской, позаниматься фитнесом, перекусить, принять душ и одеться. А я все это время дрых. Изрядная часть утра прошла без меня.
– Я позвонила Уне и сказала, что ты неважно себя чувствуешь. Оставайся дома и отдыхай. А мне надо в город по делам.
Огненно-рыжая Уна была моей секретаршей, хотя на самом деле играла более важную роль, сравнимую с ролью первого зама. Я считал, что с ее умом и деловой хваткой заниматься секретарской работой – просто гробить себя. Год за годом я ждал, что Уна найдет себе занятие, больше отвечающее ее способностям, однако она так никуда и не ушла.
– Спасибо, – сказал я жене. – Но мне все равно нужно поехать и составить отчет.
– Проктор, ты серьезно? Уверена, что это вполне сможет сделать кто-нибудь из твоих сотрудников.
– У нас так не принято, – возразил я; Элиза выразительно посмотрела на меня. – Хорошо. Я тебя понял. Но рано или поздно мне все равно нужно там появиться.
Кажется, мой ответ ее удовлетворил. Она наклонилась и поцеловала меня в губы. Не чмокнула, а именно поцеловала, сказав:
– Минувшей ночью ты был очарователен.
Она имела в виду секс? Или это мне тоже приснилось?
– Ты тоже.
Элиза встала с кровати. В этот день она оделась изысканнее, чем обычно: шелковая блузка кремового цвета с умеренным вырезом, короткая облегающая юбка и туфли на высоком каблуке. Женщина, одевшаяся для войны. Должно быть, ей предстояла встреча с важной покупательницей.
– Не забудь, что вечером нас ждет поход.
Я прошерстил память, но так ничего и не выудил.
– Прости, но я не помню, куда мы идем. Подскажи.
– На концерт, – вздохнула она. – С моими родителями. Неужели забыл?
Мои тесть и теща – завзятые меценаты. Опера, симфонические концерты, театры. Они заседают во всех благотворительных комитетах и получают абонементы на все спектакли и концерты, часто приглашая и нас.
– Представь себе, забыл. Еще раз прошу прощения.
– Это последствия стресса, – сказала Элиза и снова улыбнулась. – Понимаю. – Наклонившись, она наградила меня вторым поцелуем. – Я так горжусь тобой, Проктор. Мы это преодолеем. Вот увидишь, перемена пойдет тебе на пользу.
Она ушла. Вскоре я услышал скрип гравия под колесами отъезжавшей машины. Я был одновременно рад и не рад остаться один. В ванной я подключил ридер и измерил уровень своей жизненности. Семьдесят пять процентов. Не так