лепляют, разгоряченные тела извиваются в экстазе клубной музыки. Барная стойка, коктейли, кальян…
Мы жутко устали. Берем такси и едем к Саше на дачу под Питером.
Переступаем порог и замираем. Темная обволакивающая тишина. В доме никого. Только я и он, мой Саша. Я сама тянусь к нему. Он подается мне навстречу. Твердые теплые ладони скользят по моему телу. Я прижимаюсь все настойчивее, сильнее. Не остается ничего, кроме жарких объятий и Сашиных рук: напряженных и в тоже время обжигающих своими касаниями. Сама не понимаю, как даю волю всем своим потаенным желаниям. Я не испытываю сомнений. Просто растворяюсь в нем, забываю про разум и здравый смысл.
Мы приходим в себя от резкой трели звонка стационарного аппарата. Я вздрагиваю. В подсознание кулаком под дых ударяет мысль: «Случилось что-то страшное!»
Меня охватывает животный ужас. Замираю.
Саша встает с кровати, медленно подходит к телефону. Нависает над аппаратом, будто раздумывает, отвечать на звонок или нет. И вот трубка в его руке. До меня доносятся истерические рыдания его матери. Она что-то с минуту объясняет сыну. Он коротко отвечает и кладет трубку.
Поворачивается ко мне. Лицо его неестественно белеет в темноте комнаты. Почему так темно? Я понимаю – надвигается непогода. Гроза, наверное. Иначе было бы светло. Разгар белых ночей!
– Мне надо срочно домой, – произносит Саша осиплым голосом.
– Что случилось? – шепчу я онемевшими губами.
В ответ – растерянный, непонимающий взгляд.
Быстро собираемся, вызываем такси и мчимся по ночному Питеру. К нашему двору. Мы живем в соседних домах.
Саша молчит. Меня тяготит его молчание. Внезапно осознаю, что так, как раньше, у нас с ним уже не будет. Никогда. Что-то случилось! Непоправимое… И я это чувствую.
***
Наконец мы въезжаем во двор. Нетерпеливо тяну Сашу из уютного нутра машины. Выхожу первой. И тут небо над нами разверзается с жутким грохотом, полыхает яркая молния, распадается горящими осколками. Ударяют о землю первые тяжелые капли дождя.
Саша быстро рассчитывается с таксистом, и мы несемся к моему подъезду под уже мощными потоками ночного июньского ливня. Дождь почему-то холодный. Хлещет по лицу, забивает глаза, превращает одежду в промокшие липкие тряпки.
Наконец вбегаем в сухой подъезд. Стоим мокрые, дрожащие, ищем горячие губы друг друга, находим, срастаемся раскаленными телами намертво. Нас лихорадит от того, что между нами произошло только что на Сашиной даче.
Вскоре нервное возбуждение чуть ослабевает, и мы, наконец, отлипаем друг от друга. Поднимаемся до квартиры. Саша касается моих влажных губ на прощанье, и кабина лифта натужно уносит его в неизвестность. Сейчас он пересечет двор под шумящими струями дождя и распахнет дверь своего подъезда навстречу тягостной неизвестности. Или, наоборот, он уже о чем-то знает?
Я рвано выдыхаю и с осторожностью проворачиваю ключ в двери квартиры. Только бы родители не проснулись! Поздновато сегодня возвращаюсь домой, родителям это не понравится.
***
К моему ужасу на кухне горит свет, и слышатся приглушенные голоса родителей. О чем они говорят, понять невозможно. Я разуваюсь, поспешно пристраиваю на вешалке легкую куртку. Просачиваюсь в ванную. В зеркале отражается моя бледная физиономия с ярко рдеющими пятнами румянца на скулах, растрепанные белокурые волосы, вспухшие вишневые губы, потеки туши на щеках… Быстро умываюсь и привожу себя в порядок. Тщательно осматриваю одежду и медленно бреду на кухню.
– Пришла наконец, – устало-облегченно вздыхает мама и не задает ни одного вопроса. У меня по спине ползет холодок. Лучше бы она ругалась!
Отец внимательно смотрит на меня. И ни слова упрека за позднее возвращение.
Я перехватываю мамин умоляющий взгляд, брошенный на отца.
– За стол садись, – приказывает он.
– А вы почему на кухне? – набираюсь смелости спросить и опускаюсь на край табуретки.
– Не спится что-то… Саша ничего не говорил об отце?
– Нет, – я стараюсь, чтобы голос звучал ровно, но сердце отчаянно стучит по ребрам. – А должен был?
Отец раздраженно трет виски.
– Вот что! О Саше Рыбаковском забудь. Для нашей семьи его больше нет, – холодно говорит отец, в его глазах сверкает лед.
– Папа, мы… мы же любим друг друга, ты знаешь. Папа, почему?! Что случилось,скажите наконец! – осипшим голосом спрашиваюя. Охватывает предчувствие надвигающейся катастрофы.
– Так надо. Его отца сегодня арестовали за взятку. В особо крупных размерах. С Рыбаковскими нам теперь не по пути, – отец со стуком опускает ладонь на стол. – Ты уезжаешь в Москву. Учись там! Я обо всем договорился. Жить будешь у нашего с мамой знакомого. Заодно поможешь ему с хозяйством.
– Я не смогу без Саши, не смогу! Я люблю его!– меня душат рыдания.
– Сможешь. У твоего Саши нет будущего. Поверь мне, я прокурор. Знаю, о чем говорю! Борьба с коррупцией у властей сейчас