Перед глазами привычно пронеслись изрезанные реками и ручьями леса, покрытая серыми ледяными торосами Обская губа, и унылая в чёрных проталинах ямальская тундра. Вот на возвышенности показались вагончики, вокруг которых суетились рабочие.
Снова быстро замелькала тундра и Костя увидел как к стойбищу Геннадия Худи, которое находилось на берегу Нёйто ерто, мчится запряжённая четырьмя ездовыми быками[1] нарта. Василий Няруй, коренастый мужчина лет тридцати пяти, бойко орудовал хореем[2], погоняя оленей. Его чум стоял на Нёйто нгэвахыто, километрах в двадцати пяти от ближайшего соседа. Костя не знал Василия лично, но слышал от ненцев, что он был одним из лучших охотников Ямала.
Костя перевёл фокус километров на тридцать южнее, немного пошарил по тундре и наконец увидел одинокую упряжку. Это Юрий Харючи, четвёртый обитатель Нёйтинских озёр, чум которого стоял дальше всех, на Ямбуто, гнал своих оленей к ближайшему соседу Жене Езынги. Юрию было лет пятьдесят или немного больше. Всю жизнь он был рыбаком. С ним Костя тоже не был знаком, но не раз видел его в городе возле входа в парк, где ненцы обычно торговали рыбой, ягодой, кедровыми орехами и обувью из оленьего меха.
Выяснив всё, что нужно, Костя включил телефон, и, спустившись с сопки, чтобы укрыться от ветра, набрал номер Сергея.
– Костян, привет! А я как раз тебе звоню! – сразу раздался в трубке возбуждённый голос Филимонова. – Знаешь уже что произошло?
– Привет. Да, видел. Вертушками доставили и установили на берегу Сеяхи три новеньких вагон-дома. Ещё завезли кучу стройматериала, какого-то оборудования, десятка три газовых баллонов, бочки с горючим, генераторы. Со всем этим четверо рабочих и три вооружённых охранника.
– Понятно… – задумчиво протянул Сергей. – А мне Женька Езынги позвонил, сказал, что над ним пролетело три вертушки с домиками, оставили их где-то на Сеяхе и улетели. Он соседей уже предупредил, но они пока решили никому ничего не говорить, а сначала со мной посоветоваться. Собираются все вместе туда съездить, поговорить с гостями. Вдруг это просто какие-нибудь газовики или нефтяники. Я велел им не отключать телефоны, а ждать моего или твоего звонка.
– Правильно, что пока никому ничего не говорили. Вряд ли это газовики – нефтяники. Думаю, это именно то, чего мы опасались. А посему у меня возник один план полный изящества и стратегии!
– Уже страшно! – рассмеялся Сергей. – Рассказывай.
И Костя подробно изложил другу свой план, сразу раскладывая по полочкам все детали и обозначая могущие возникнуть сложности. Тот не перебивал, и, дослушав до конца, некоторое время молчал, обдумывая услышанное.
– Да, мощно завернул… – усмехнулся он, наконец, – Попробовать можно. В конце концов, собрать всех кочевников и устроить массовый протест мы всегда успеем. Ну что, я звоню Генке, а ты Женьке. Инструктируем мужиков, когда и что говорить, а ты потом обязательно послушай,