Северных ворот крепости. Завтра могу показать, кому интересно.
Вот такая легенда, которую мне рассказал мой дед, старый Исмаил. А я рассказал вам, чтобы через много лет помнили, что здесь жила любовь, которую убили люди. Любовь, которую боги дарят человечеству один раз в сто лет.
Прапорщик закончил говорить.
Все молчали.
Потом кто-то из парней спросил:
– Игорь Иванович, а что стало с полковником, отцом Ванечки?
– Точно не знаю. Говорят, что он чуть не сошёл с ума, когда увидел остатки крепости. Потом перетаскивал камни, надеясь отыскать сына. Тщетно. Когда хоронили погибших казаков, то он плакал и просил прощения у каждого гроба. И потом, после похорон, внезапно пропал. Нашли его на берегу Пянджа, где он стоял на коленях и молился. Говорили, что в тот день, он вернулся в лагерь прежним полковником, крепким офицером с боевой выправкой. Как будто Пяндж тогда открыл ему какую-то тайну, и теперь только он знает, зачем ему жить дальше. Полковник Бирюков подал в отставку, которая была принята, и уехал в Россию.
Рассказ прапорщика меня ошеломил. Фантазия бурлила и мне живо представились вся эта история. Интересно, это было на самом деле или всё-таки легенда выросла из семечка вечности. Сто лет про любовь двух людей рассказывают. Вот бы ребята с моей заставы увидели эту старинную крепость…
Я вспомнил свою пограничную заставу на финской границе и ряд событий, благодаря которым оказался на древней земле Горного Бадахшана. Память моментально вернулась на месяц назад.
Все эти воспоминания пролетели у меня в голове за несколько мгновений. Я словно очнулся от воспоминаний и вспомнил, что мы ночуем на развалинах старинной крепости Калаи-Вамар. Рассказ прапорщика и легенда дали о себе знать и я долго не мог уснуть. После отбоя лёг на брезент палатки, положил под голову рюкзак и попробовал заснуть. Не получалось. События последних дней, их стремительность и новые ощущения в жизни заставляли думать о том, что происходит вокруг. Ребята тоже многие не спали: кто-то шептался, кто-то тихо молился. Некоторые храпели, и это вызывало зависть.
Захотелось закурить. Я встал, взял сигареты и вышел. Зашёл за угол палатки, переступил верёвки и присел на земле. И только я щёлкнул зажигалкой, как вдруг сбоку какая-то тень метнулась ко мне и мигом потушила огонь. Это был Цветок. В первую ночь он сам вызвался идти часовым.
Цветок схватил меня за руку и зашипел в темноте:
– Ты что, Махновский, сдурел? Курить в темноте! Семь снайперов вокруг крепости! Ты как на ладони!
Я оглянулся. Вокруг были остатки древних стен, сзади палатка. если меня и было видно, то только из космоса. Но спорить со своим другом я не стал. Спрятал сигареты, и пошёл в палатку.
Лёг, прижал к себе свой АК и мгновенно уснул.
В ту первую ночь на Памире мне приснился необыкновенный сон. Снилось, будто нас построили в крепости на боевой развод, и капитан Жирнов ставит мне