Егор, отдыхаешь? – с усмешкой спросил дядя Коля, проходя мимо с полным мусорным ведром.
Макар поправил кепку, махнул рукой и ответил рифмой:
– Вот сижу отдыхаю, да жизнь свою изучаю!
Николай засмеялся, а его жена Нина, вытряхивая видавшую виды ковровую дорожку у забора, подтрунила.
– Это у него природа такая, понимаешь? А не будь его, так и скучно бы стало!
Хозяин крикнул: «Входи, раз пришел».Под вечер, когда солнце почти закатилось, и в доме разлился теплый ламповый свет, наружная лестница испуганно заскрипела, словно разбуженная чьими-то шагами. Раздался осторожный стук.
Эмиль вошел в небольшую комнату, затянутую едким папиросным дымом, словно еле видимой завесой. В воздухе пахло табаком, старым деревом и выветрившейся самогонкой. За тяжелым дубовым столом, в одной майке, сидел Макар. Его широкие плечи лениво покачивались от дыхания, а перед ним стояла причудливая композиция из бутылок – больших, маленьких, узкогорлых, пузатых, и даже гранёных. Всё это богатство казалось расставленным по его неведомой логике, как фигуры на шахматной доске.
Хозяин глубоко затянулся папиросой, выпустил едкое облако сероватого дыма, устремил взгляд в туманное пространство и, наконец, прорычал:
– Как тебе? Мировая шахматная партия!
Хайрутдинов растеряно остался стоять у двери. В первые минуты своего оцепенения он вообще не понял, что Макар задумал, но затем сцена обрела для него странное очарование. Хозяин решительно водрузил рядом с бутылкой из-под шампанского почти опустевшую прямоугольную четушку «Столичной». Так он двигал свою «королеву».
– Мировая? – спросил Эмиль и шагнул в комнату.
– Да-а-а-а, – протянул Макар. – Ладья – вот она, «Русская» с красной полоской. Конь – «Портвейн 777» в стекляшке с жёлтой этикеткой. А где мой король? – он вдруг отвернулся к окну, заметил бутылку спирта «Royal» на подоконнике, который больше годился для протирки оптических приборов и розжига каминов, чем для внутреннего потребления, и радостно поставил её в центр «доски».
Хайрутдинов присел на край старого, продавленного диванчика и облокотился на стол, заворожённый этой комичной сценой. Макар, энергично размахивая руками, строил новые ходы. Казалось, его увлечение достигло какого-то детского энтузиазма, вырванного из реальности маленького, задымленного мирка.
– Слушай, давай выпьем за твоего отца. Мировой был мужик. Если бы ты знал, как я его уважал, – протянул столяр.
–Хорошо, – поддержал Эмиль. – Только немного плесни, мне нужно брата встретить.
–Ты меня уважаешь? – резко спросил Макар. – А ну, отвечай быстро и не раздумывая.
– Егор, да ты что, конечно уважаю.
–Тогда пей со мной на равных, – приказал Макар, взял с подоконника второй стакан, дунул в него, чтобы выветрилась пыль, и разлил остатки водки в две ёмкости.
Хайрутдинов сделал глоток и незаметно спрятал стакан за пузатой