течение 1771-1774 гг. в Аузе продолжались строительные работы. На карте Аузы (вероятно, составленной в 1774 – нач. 1775 г.) отмечены помимо уже упомянутых строений хлебные мельницы, парусная и прядильная палаты, дома генерал-майора цейх-мейстера Ганнибала и бригадира капитана Борисова, каменные казармы для служителей корабля «Св. Аннуарий»[718], «по западному берегу каменное строение разных штаб и обер афицеров, находящихся при адмиралтействе и береговой команде», «на горе флагшток, где чинят сигналы», «построенные каменные 1773 года штаб и обер афицерские покои и солдацкие казармы для Шлиссельбургскаго полку»[719]. Для строительства командование позаимствовало материалы даже у строящего в Аузе католического костела, так что перед уходом флота в 1775 г. адмирал А.В. Елманов в замен конфискованных материалов оставил католической миссии часть русских построек, которые были вскоре разобраны[720].
Для всех участников Архипелагской экспедиции построить «светлицы», конечно, не успели, да вряд ли к этому и стремились. Большая часть личного состава (за исключением береговых команд) и во время зимних стоянок на Паросе продолжала жить на судах.
О внутреннем убранстве кают-компании и офицерских кают, разгороженных парусиновыми перегородками, место в которых приходилось делить с пушечными стволами, можно судить по распоряжению, например, данному 24 февраля 1769 г. Адмиралтейств-коллегией при строительстве 80-пушечного корабля: «каюты надлежит сделать по нижеписанному: флагманскую каюту обить золотыми (замшевыми) кожами, а к ним были бы сделаны рамы, одна подле другой, не широкия, которыя б в случае надобности могли быть способно отняты; 2) капитанскую каюту также обить не кожами, но парусиною, которую пристойным образом раскрасить; 3) в кают-кампании и для офицеров перегородки парусинныя ж в рамах выкрашенный, но с тем, чтоб оныя могли или отняты, или между пушек подняты быть на крючках, без помешательства действию пушек»[721].
Южная сторона Наусского залива с указанием на место расположения Шлиссельбургского полка. Из Журнала К.-Л. фон Толля. 1771 г.
Между парусиновых перегородок на кораблях или в палатках Шлиссельбургского полка оставалось немного места для личного скарба, но некоторые предметы роскоши, включая серебряную посуду, офицеры себе могли позволить. Так, когда в 1774 г. умер секунд-майор Николай Нижегородов, после него остались, судя по описи: «Образ Богоматери в маленкой круглой позолоченной рамочке маленкой на меди; образ Благовещения с серебренными венцами; образ св. Николая на маленкой ц[епоч]ке. Из серебренной посуды: ковшей разливных – 2, ложек хлебателных – 14, тож чайная маленкая – 1, стаканчик малинкой на ношках – 1, крушка новая на ношках внутри вызолоченная одна; поднос серебрянной четвероуголной на ношках – 1; солонок новых круглых на ношках – две; пряшки прорезные башмачные -1; печать серебреная с вензелем – 1; ашеинник серебреной с цепочкою подшит бархатом – 1; ножей с вилками с серебреными