мой царь, – улыбнулся он, – за золото в другом городе я купил долги одного когда-то знатного жреческого рода и вошёл в него, как будто родился в нём, но вырос в другом месте. Получив таким образом новое имя и должность. Имея деньги, я по-прежнему выгодно их вкладывал, и однажды мне предложили в жёны девушку из другого рода, который боролся за власть в Абидосе с тремя другими родами, но ему не хватало золота для подкупа нужных людей. Я согласился, и вскоре, когда три рода устали грызться между собой, меня предложили как компромиссную фигуру на должность главы города. Я справился и через десять лет ровно на тех же условиях, не быть близким ни к одному из трёх родов, которые боролись за власть, стал главой нома.
– Ты говорил, что женился, – напомнил я ему, – трудно быть беспристрастным, имея жену из одного из этих родов.
– Я убил её своими руками, мой царь, – ответил он, лишь мельком посмотрев на меня, – а её родным сказал, что она умерла от несчастного случая. Вот такова моя история, твоё величество.
И тут до меня дошло, что, видимо, всё это было не просто так, ну не стал бы человек сам идти на заклание.
– Зачем ты мне это рассказал? – я прямо посмотрел на него.
– Я много раз слышал, да и читал на стелах, – он показал рукой в сторону главной площади, – что господин Хоремхеб один из близких приближённых твоего величества.
– Это так, – не стал спорить я с ним и c историями, рассказанными Танини.
– Вот это и есть главная причина, мой царь. – Он посмотрел мне глаза в глаза. – Я хочу предостеречь твоё величество, что господин Хоремхеб вовсе не тот, кем кажется всем остальным людям.
– И ради этого ты даже готов рискнуть собой и своим положением? – Для меня это было удивительным поступком.
Толстяк обвёл руками комнату.
– Мне нечего терять, мой царь, у меня ничего нет, кроме денег, которые не взять с собой на поля Иалу.
Я задумался. Если он говорил правду, то к военным родам, с которыми я и так не сильно собирался церемониться, стоило присмотреться получше.
Приняв решение, я поднялся с кресла, он тут же сделал это вместе со мной.
– Хопи, оставь кого из своих посообразительнее, – приказал я, – пусть всё с писцами запишут, нам нужны имена, даты и прочее, проверить его слова. Ты ведь в этом не откажешь мне, раз сам начал эту историю?
Глава нома покачал головой, показывая, что согласен.
– Справедливость, мой царь, – сказал он с исказившимся от гнева лицом, – это всё, чего мне хочется. Чтобы потерявший всё и отчаявшийся человек вспомнил то, что он сам делал с другими раньше.
– Подумаю. – Я кивнул ему напоследок и быстро покинул дворец. История этого человека хоть и была понятна, но он сам ничуть не меньше виноват в том, что с ним произошло. Он мог сделать и другой выбор. Не факт, что он был бы лучше для него самого, но его жизнь определённо могла быть другой.
На колеснице мы быстро добрались до пристани, где я попал под недовольный взгляд кошачьих глаз.
«Что так долго-то?» – прозвучал у