самой ладонью Бога выстилается земля,
Васильковые лощины пьют небесные лучи,
И вышагивают чинно в свежей зелени грачи.
Неуёмная надежда наполняет до краёв,
И невидимая прежде появляется любовь.
Кормит лето сердце светом – капля катится росой,
И мечта моя, рассветом, по траве идёт, босой…
Эти ножки маленькие ловко оставляют лёгкий след,
И едва звенят серёжки у берёз вдали в ответ.
В графите облаков
В дыму – движенье серых туч,
В графите – низкое начало,
И преломлённый небом луч
Весна под облаком качала,
А он, рождённый в тишине,
Неописуемо далёкий,
Царя в небесной вышине,
К простой земле стремился оком.
На лоно зелени полей,
Где светом связанные души…
Судьба шептала: «Не жалей
И солнце лей на холод стужи».
И заново всё тот же перекрёсток
И заново всё тот же перекрёсток:
Куда идти? Заплечная сума,
Моих надежд изношенный напёрсток,
И лоскутки – и это я сама.
Цветные нити, разные, из шёлка,
Отрезы ткани, ситец и батист,
И непременно тонкая иголка,
И неизменно чистый белый лист.
И я крою, сшивая неумело
Свою судьбу из тонких лоскутков,
И новый день, он утончённо белый,
И где-то в нём на ниточке любовь.
В моём городе
Инфернальный рассвет
Инфернальный рассвет – в моём городе
дождь и ноябрь,
Струи бьются по стёклам, вникая в его пастораль.
Догорает листва и сплетает события фабул,
И ныряет с разбега в графит и суровую сталь.
Каждый день уникален, он истинно свят и безумен,
По натёртым мозолям протяжно суровая нить —
Он вбирает в себя день вчерашний, и «мэнов»,
и «вумен»,
И распятых солдат, тех, желавших отчаянно жить.
В этом городе осень, он соткан дождём и туманом,
Он изранен блокадой и выпитый был бы до дна,
Только замерший вой над крестом и заросшим
курганом,
Будут вечно кричать, что наступит когда-то весна.
Петербург
Город сильный – город строгий,
город выжженной земли,
Здесь всегда молились Богу,
как умели и могли.
Здесь за пиршеством фасадов,
за феерией дворцов,
Виден бой и канонада,
и слеза святых отцов.
У каждого города голос особый
У каждого города голос особый,
И запах. И даже, наверное, вкус,
Есть город старинный,
с блистательной пробой,
А рядом совсем молодой – карапуз.
Есть город седой, утомлённый годами,
он