учебу по такому случаю! – резонно отвечает молодой незнакомый голос.
– Нашел повод, бездарь, не учиться, – напускается на него Люся, – и на машину тоже поклал? Я отца твоего сколько увещевала? А ты мне как плешь проел с этим делом: поговори да поговори! Все для него! Вся жизнь под тебя брошена…
Интересно, каково слушать это дяде Гере?
– Девочка эта учится в пищевом, – продолжает стращать Люся своих домашних. – Хаятка доить его станет знаешь как! А наш-то совестливый, жалеющий. Это такие люди! Подождать надо. Машину выберешь, потом папку «обрадуем». Ох и подкинули же девчоночку странную. Дикошарая какая-то, глазки прячет, никакой спокойной мысли, взгляд боязливый, тупой. За что мне такое? Благо, что не в мать. Я, знаешь, как с ними со всеми намучилась? Мать еешняя вообще – в голове все перекрыто, короткое замыкание на всю жизнь. Когда последний раз приходила, вещи хорошие разорвала и морковку с грядок посдергала.
Значит, та машина Папина была. А я свалила «вовремя».
Наконец не выдержала и распахнула ногой дверь. Люська поперхнулась на месте, грохнула посудой в мойке. Малой, вылавливавший половником прямо из кастрюли кусочки мяса, так и застыл с разинутой пастью. Только дядя Гера, как всегда жизнерадостный, ничуть не смутился. Он спокойно счищал тарелку, довольно покрякивал и причмокивал. Ему-то что! Его дело сторона. Свои собаки дерутся – чужая не мешай.
Обвела всех растерзанным взглядом, да так и застыла, чтобы ненароком не выронить накатившую слезу. Чувствую, что пятнами пошла, подбородок трясется, а сказать ничего не могу. Ком к горлу подступил. И мысли путаются. Воздуха мне не хватает от такой подлости взрослых. Однако ж пауза неловко затянулась. Ждут от меня реакции. Выпалила первое попавшееся. И следом, как у клоуна, слезы брызнули из воспаленных глаз:
– Что, приезжал? Приезжал, спрашиваю?! Почему ничего Ему не сказали? Почему не предупредили, чтоб подождал?
– Откуда ж я знаю, душа моя, где ты собак вздумала гонять? – находится быстро Люся. – Битый час тебя дожидаемся. А отцу ждать нельзя – в командировку отправили.
– Брехушка! – смеется дядя Гера, спокойно за всеми доедая из каждой тарелки.
– Молчи, ешь, гадюка, пока дают! – цыкает на него мать.
Да, Люся – кошка с калеными нервами, она не печалится и не задумывается, а только затыкает и урезонивает.
– Да, врете вы все! – соглашаюсь я с дядей Герой. – Если б сказали Ему, Он бы подождал.
Но Люся продолжает коварствовать:
– Да мы кричали тебя! Только ты укатила!
– К вашей нечаянной радости, – добавляю. – Адрес и телефон папы! А не скажете – все равно найду и сама про себя все скажу. А к вам больше ни ногой! Работать тут у вас задарма поденщицей.
Люська аж подпрыгнула от возмущения:
– Тоже мне. – И всплеснула руками. – Один раз попросила! Бабушкам помогать надо.
Ей только повод дай – сразу вильнет в сторону. Не на ту напала! Я, насупившись, стала угрожающе надвигаться на нее. Откуда во мне это взялось! С Альбиной, видать,