стоять у дверей, словно стражник.
Словно сторож брату своему.
Последователи его, пьяные от пролитой крови, подбадривая друг друга выкриками, зашли в покои.
Потом была тишина, резкий крик – и вот уже брату царя протягивают голову без тела, голову с заспанными и удивленными глазами.
Долго Нериглисар смотрел на голову брата, потом положил ее аккуратно на стол. Больше не колебался. На смерти царевичей-племянников в ту же ночь смотрел, не отворачиваясь.
Умер царь – новый царь взял власть.
Царю Нериглисару на голову возложили венец, и он венчался с богиней Иштар, надев семь золотых колец на пальцы ее жрицы. То стала его небесная жена.
Многих сподвижников прежнего царя колесовал он, четвертовал, сварил в масле, а когда огляделся – много новых чиновников и военачальников стояло вокруг него.
Тогда он решил взять себе другую жену, жену земную, и велел привести к своему престолу царевну Неруд, тихую царевну Неруд.
Пришла царевна, запутанная в небеленые одежды, как нищенка. Смотрела на царя, что убил ее отца и четверых братьев – не с гневом смотрела, со страхом.
Так сказал ей царь:
– Мне нужна жена, дочь прежнего царя, и ты будешь моей женой, потому что сестры твои нехороши. Три из них рождены от рабынь, четвертая кривая, пятая косая, шестая дурочка, седьмая девочка.
И тогда кончилась счастливая жизнь царевны Неруд и началась жизнь печальная.
Глава 5
Разлуки и разрывы
Шемхет, стоя за столом, месила руками горькое тесто. Из этого теста выпекался хлеб для поминальной службы: его преломлял близкий родственник покойника, братая мертвого с живым. Шемхет взяла еще муки, добавила в нее истолченные травы – хлеб должен был быть очень сухой. Пекли его с запасом, а потом брали понемногу. Обычно хватало на месяц. Но в прошлом месяце случилось много смертей, и хлеб закончился.
Шемхет продолжала месить – взбивала, щипала, жала, мяла, теребила белую плоть теста, – а мысли ее были далеко-далеко.
Полгода прошло с убийства… Смерти – поправляла себя Шемхет, которой очень хотелось жить, – со смерти Амель-Мардука. Сознание затянуло края раны, и острая боль отступила. Иногда Шемхет еще снился хор повешенных наложниц: как пели они тонкими голосами, – откуда сильному голосу взяться, если сломана шея? – пели и все искоса смотрели на нее выкаченными глазами.
Иногда снились братья. В ее снах они совсем не обращали на нее внимания. Их было семеро: трое старших, умерших от войны и чумы, трое погодков, убитых дядей, и безымянный младенец, которого Неруд пыталась выдать за девочку.
После таких снов Шемхет всегда радовалась, что у нее, как у всех старших жриц, есть своя маленькая комната – никто не сможет рассказать всем, какие имена она шепчет во сне.
Инну два месяца назад отправилась в Персию со свадебной процессией и приданым, которое смотрелось достаточным. Прощаясь, Шемхет и Неруд долго обнимали ее, но разлука была неизбежна, и глаза их, хоть и были