а фактически спас от смерти. Понял я после этого, что жизнь дается человеку Богом и никто кроме него, не имеет право отнимать ее ни у людей, ни у животных.
…Во время нашего разговора вдруг послышалось хлопанье крыльев и с правой стороны от деда на воду стали садиться утки. По всему видно было, что это молодой выводок. Впереди плыла мать и за ней трое молодых чирков. Они ныряли, ловили рыбешку, играли между собой, гонялись друг за дружкой по воде. Мать все время находилась в стороне, наблюдая за ними, чтобы увидев опасность во время подать сигнал тревожным кряканьем.
Мы сидели молча, не шевелясь. Мною овладела какая- то доселе неизвестная мне задумчивость. Я видел, как старик стал вставать, опираясь на посох. Вот он выпрямился, и со словами: «Ну, прощевай, сынок», – медленно пошел в сторону шляха. Что удивительно, утки не испугались его и не взлетели, не стали прятаться в камыши, они также, как и прежде, резвились на воде наслаждаясь жизнью.
«Смерть, – думал я, – странная штука. Стоит только нажать на курок, и все это исчезнет навсегда. Лишь кровь на какой-то миг окрасит воду и растворится в ней в следующее мгновение». Щемящее чувство тоски сжало мне в сердце.
Уже давно погасла заря, и на ночном небе появился молодой месяц. Из задумчивости меня вывел крик коростеля. То ли его кто-то вспугнул, то ли по какой-то еще причине была потревожена эта птица, – не знаю. Я встал, стряхнул с себя солому и, закинув ружье за спину, медленно побрёл в сторону поселка.
Ружье я оставил в родительском доме, и с тех пор оно там хранится только лишь как память об отце.
Чеченский разлом
… Насъ, вотъ, положим,
теперь 20 человек офицеровъ идеть;
кому-нибудь да убитымъ или
раненым быть, уж это верно: нынче
мне, завтра ему, а послезавтра
третьему, – такъ чему же радоваться?
Л.Н. Толстой Набег
разсказъ волонтера (1852)
Уже третий день они не могли встать в полный рост. Невзирая на разбросанные вокруг битые стекла, куски бетона, кирпича, остатки разрушенной мебели, офицеры специального подразделения СОБР передвигались только ползком. Запах гари и бетонной пыли смешивался с запахом пота. Пыль въедалась в поры и заполняла легкие. Жарко! На Кавказе лето. Знойное, горячее солнце Грозного раскаляет за день бетонное здание. Тело под бронежилетом как в бане; одежда мокрая от бесконечных потоотделений и избытка тепла. Душно. Хочется встать, но только попробуй – и ты уже в гостях у Всевышнего. Снайперы с соседних домов отслеживают любые попадающие в их поле зрения движущиеся объекты и бьют наверняка, точно в голову. Прохлада и свежесть речной воды могут только сниться. Наяву не до мытья. Воду необходимо беречь. Неизвестно, когда будет подкрепление, да и придёт ли оно вообще. Для себя офицеры решили: еще один день держать оборону, а затем, разбившись на несколько групп, прорывать кольцо окружения и уходить к своим.
62
Ситуация осложнялась тем, что никак не