леший и дал ему способность понимать язык растений и животных, становится невидимым в лесу, не терять в нем дороги.
– Ты тоже все это умеешь?
– В некоторой степени, – кивает Натан. – У потомков проклятых дар может уменьшиться, а то и вовсе иссякнуть. Поэтому инзраки тщательно следят за своей родословной, стараются не смешивать дары, ищут себе в пару хорошо одаренных.
Глава 4. Закрытая комната
Мне снится сон – все тот же сон про лето в деревне у нашей бабушки, и даже во сне я понимаю, что видела все это уже много раз. Кожей ощущаю летний зной, щурюсь от яркого солнца, дыхание сбивается от затаенного восторга. Мы с Алей, совсем еще маленькие, бежим по тропинке, и благоухающие травы встают стенами вдоль нашего пути. Тропка все петляет, уводя нас дальше и дальше от деревни в неведомые неисследованные места, но вдвоем нам ничего не страшно. Такого чувства единения с сестрой я, пожалуй, не испытывала в реальности никогда, но сейчас, во сне, я буквально купаюсь в этом теплом ощущении безграничного взаимопонимания и доверия.
Внезапно узкая извилистая тропа превращается в мощеную дорожку, подводящую нас к чугунным воротам в высокой ограде. За нею мы видим великолепный яблоневый сад, дорога за воротами рассекает его, уходя прямо вперед к сооружению из белого камня.
Но лучше всего маленькие металлические фигурки обезьянок на воротах, словно карабкающиеся по прутьям наверх. Мы с Алей подходим близко и дотрагиваемся до этих миниатюрных обезьянок – несмотря на палящее солнце на ощупь они холодные, их так и хочется согреть в ладонях, если бы можно было отцепить от прутьев их крепкие лапки.
И тут на дорогу выходит высокий пожилой мужчина с длинной полностью белой бородой. Одет он в просторную рубаху, подпоясанную расшитым поясом.
– Никак гости пожаловали! – произносит он раскатистым басом. Его добрые глаза блестят из-под густых белоснежных бровей. Приоткрыв одну из створок ворот, он приглашает нас в сад. Аля первая без страха заходит в его владения. – Так вы близнецы! Вот уж повезло, так повезло! – радуется дедушка.
Заходя вслед за сестрой, я за что-то зацепляюсь рукавом, но обернувшись, вижу, что это та обезьянка, до которой я дотронулась первой. Она держит меня своей тоненькой ручкой с едва заметными пальчиками и глядит малюсенькими черными глазками, словно хочет чего-то. Но дедушка, провожающий нас вперед, оглядывается, и обезьянка мгновенно возвращается на место, снова претворяясь неживой.
Не помню этого момента, он кажется мне новым. Впрочем, каждый раз как я вижу этот сон, он немного меняется, акцентируясь на разных деталях.
В сопровождении доброго дедушки мы прогуливаемся по саду. Ухоженные аллеи расходятся и сходятся, замыкаясь на резные выкрашенные белой краской беседки и миниатюрные фонтаны со свежей ледяной водой. Ветви прекрасных деревьев низко склоняются под весом тяжелых наливных плодов, некоторые чуть ли не до самой земли. Ровные, ярко красные яблоки без малейшего изъяна, какие могли вырасти разве