Ты, главное, пиши о любви. Марина Москвина

рассказывал, только зимой завариваю, а черемуховый цвет – храню. Первого марта его достану, заварю, он задышит, расправит листья – за окном метель, дворники устали от снега – а у меня черемуха горячая, и та весна (Марин!!!) переходит в эту…»

      Вместо стульев у Валентина Анатольевича – пеньки, стол – срез старой пушкинской ели (она помнила Пушкина), ложки чайные – можжевеловые. Нож сделан из пружины от патефона. Острый.

      Как художник он давно отошел от красок. Лишь собирает кору, березовую, ольховую, осиновую.

      – Да кора сама по себе, – он говорит, – картина!

      Но, Марина, большая ошибка спутать Валентина Анатольевича с Петей Быстровым, еще одним художником заповедника. Кресло для вас мы делаем не с Валентином Анатольевичем, как вы, наверное, подумали, а с Петей Быстровым.