куртку, Кенелм вскоре присоединился к работникам и со свойственным ему грустным и покорным видом тоже стал раскидывать сено. Хотя сначала ему трудно было приспособиться к незнакомым орудиям труда, но привычка к физическим упражнениям наделила Кенелма неоцененным качеством ловкостью. Скоро он стал выделяться среди других проворством и аккуратностью. Что-то в нем – быть может, наружность или просто то, что он был чужак, – привлекло внимание работниц, и прехорошенькая девушка, которая была к Кенелму ближе остальных, попыталась вступить с ним в разговор.
– Это дело для вас новое, – сказала она, улыбаясь.
– Ничего нового для меня не бывает, – мрачно возразил Кенелм. – Однако позвольте заметить вам, что двух дел разом хорошо не сделаешь. Меня здесь поставили сено убирать, а не болтать.
– Вот как! – изумленно воскликнула девушка и отвернулась, вскинув хорошенькую головку, «Хотел бы я знать, есть ли у этой дрянной девчонки дядя», – подумал Кенелм.
Фермер, который трудился вместе со всеми, останавливаясь по временам, чтобы осмотреться вокруг, с искренним, одобрением отметил усердие Кенелма и по окончании работы крепко пожал ему руку, оставив в ней монету в два шиллинга. Наследник рода Чиллингли поглядел на нее и повертел на ладони.
– Может, мало? – недоверчиво спросил фермер.
– Простите, – возразил Кенелм, – но, сказать по правде, это первые деньги, которые я заработал собственными руками, и я гляжу на них с любопытством и уважением. Однако, если вас это не обидит, я предпочел бы, чтобы вместо денег вы предложили мне ужин. С утра у меня ничего не было во рту, кроме хлеба и воды.
– Вы получите и деньги и ужин, дружище, – весело ответил фермер. – Если же вы согласитесь остаться и помогать мне, пока я не уберу сено, моя добрая хозяюшка устроит вам постель получше, чем в здешнем отеле, если вообще там еще окажется свободная комната.
– Вы очень добры. Но, прежде чем я воспользуюсь вашим гостеприимством, разрешите задать вам один вопрос: нет ли у вас племянниц?
– Племянниц? – повторил фермер, машинально сунув руки в карманы штанов, словно рассчитывая там что-то найти. – Нет ли у меня племянниц? Что вы хотите сказать? Уж не так ли теперь называют медные деньги?
– Нет, скорее медные не деньги, а медные лбы. Впрочем, я говорил не в переносном смысле. Я вообще против племянниц, в силу теории, подтвержденной опытом.
Фермер вытаращил глаза и подумал, что, очевидно, его новый приятель значительно слабее в умственном отношении, чем в физическом.
– Успокойтесь в таком случае, – ответил он, посмеиваясь, – у меня только одна племянница, да и та замужем за торговцем железными изделиями и живет в Эксетере.
Придя домой, хозяин Кенелма повел его прямо в кухню и громко окликнул миловидную средних лет женщину, которая вместе со здоровенной работницей была занята приготовлением пищи.
– Эй, милая,