огневая вьюга…
Стук. – «Да, да!» Передо мной
От ходьбы румяный, свежий, –
Автомат под плащ-палаткою, – из штаба посыльной,
Обметённый пылью снежной.
Взмах к виску. Пакет. Глаза у мальчика блестят.
Сургучи в углах коричневеют:
«Объявить в четыре пятьдесят
Личному составу батареи».
Рву пакет. Листовок россыпь.
Обращенье к Фронту перед боем.
И с невольными мурашками морозца
Я читаю стоя:
«Солдаты, сержанты, офицеры и генералы! Сегодня в пять часов утра мы начинаем своё великое последнее наступление. Германия – перед нами! Ещё удар – и враг падёт, и бессмертная Победа увенчает наши дивизии!..»
Что со мною?
Бал Истории! Ожившие страницы!
Маршалов алмазных вереница…
Чья-то мысль, орлом нависшая над картой…
Бар-р-рабаны!!! Выклик Бонапарта:
«Это – солнце Аустерлица!»
Глава девятая. Прусские ночи
Потоптали храбрые поганых… По полю рассыпавшись, что стрелы, Красных дев помчали половецких.
Расступись, земля чужая!
Растворяй свои ворота!
Это наша удалая
Едет русская пехота!
Холмик, падь, мосток и холмик –
«Стой! Сходи! По карте – тут».
Будет злая ведьма помнить
В небе зимнем наш салют!
Столько лет всё ближе, ближе
Подбирались, шли, ползли, –
«Бат-тарея! Слу-шай! Трижды
В небо прусское пали!!»
Шестьдесят их в ветрожоге{121}
Смуглых, зло-весёлых лиц.
«По машинам!.. По дороге!
На Европу! на-вались!!»
Враг – ни запахом, ни слухом.
Распушили пухом-духом!
Эх, закатим далеко!..
Только что-то нам дико
И на сердце не легко?
Странно глянуть сыздаля,
А вблизи – того дивней:
Непонятная земля,
Всё не так, как у людей,
Не как в Польше, не как дома:
Крыши кроют – не соломой…
А сараи – как хоромы!
Как обрезало по мете –
Вьётся путь по незнакомой,
По незнаемой планете…
Не по нашей русской мерке
Отработаны, шалишь,
Крутоскатных, островерхих
Колпаки высоких крыш.
А и нам бы так годится,
Зря ругнули сгоряча –
Черепица, черепица,
Башни, теремы да шпицы,
Да дома из кирпича.
Эт’ и нам бы не плачевно,
Эт’ и нам бы по душе:
Что саша – через деревню,
Что деревня – на саше{122}.
Тёмным клубом из-за леса
Низко тучи наплывают,
Зимних сумерок завеса
Мглою к сердцу подступает.
Ночь долга, а день недолог.
Что дрожит там в гуще ёлок?
Нет ли немцев? Что-то чудно,
Что-то