хирурги и медсестры с ужасом смотрели на бегущих по коридору Гарика и вооруженного стеклами больного с окровавленными руками. На лестнице они сбили с ног какого-то старика-посетителя и сестру-хозяйку из травматологии.
– Не останавливаться! – орал Гарик. – Дорогу! Все ушли. По норам! Убью!
Добравшись до первого этажа, санитар затащил больного в машину. Хлопнул дверцей, и водитель, включив сирену, понесся в сторону психбольницы. В приемном покое санитар бросил больного на кушетку, отобрал у него стекла и с помощью санитарок стащил с него всю одежду. Тут же больному сделали успокаивающие уколы, обработали раны и отнесли в надзорную палату.
За всем этим со стороны наблюдала Лариса Ивановна. Когда Гарик спустился в приемный покой, она подошла к санитару и бросила сердито: «Зайди ко мне!».
– Это как понимать! – стала кричать главврач на санитара. – Я тебя послала за больным, а ты в хирургии кобеляж устроил.
– Я устроил, да эти кобели хирурги меня сразу и выгнали из ординаторской, как Алису увидели. Претензии к Фридману. Он Алисе кофий наливал с шоколадными конфетами. Могли б и меня, передовика производства, чашкой кофе осчастливить.
– Кофе хочешь?
– Чем я хуже Алисы.
Лариса Ивановна включила электрочайник.
– Как ты его из палаты вытащил? – успокаиваясь, спросила она.
– У него зрительные галлюцинации. Я ему на бумаге показал дом и мужика, который прячется за трубой, после чего мы побежали. Классика жанра и никакого гипноза.
– За находчивость, благодарность, а за издевательство над хирургами – смертный приговор.
– Я тут при чем. Они Алису увидели, и стали суперменов из себя корчить. Ну и нарвались толстопузые.
– Фридман-то нормальный мужик. Это у Осипова пивной животик, – возразила Лариса Ивановна, разливая по чашкам кофе.
– Ага, нормальный, он меня черепом сначала убивал, а теперь «острым животом». Жаль, что этот псих ему по морде не съездил стеклом за мои страдания.
– Зато ты на черепе каждый бугорок по латыни назвать можешь. А у Фридмана серьезная рана на предплечье и Осипов работать не сможет неделю. До тебя хоть доходит, что мы хирургию без хирургов оставили.
– Сами виноваты, нечего было на чужую бабу пялиться.
– Скажи, мне Гарик, а что ты от Алисы Викторовны хочешь. Она замужняя женщина, врач.
– Ничего я от нее не хочу. Не люблю, когда мною бабы командуют, вот и опустил я ее два раза.
– Я тоже женщина и тобой командую.
– Алиса ж молодая.
– А я, значит, старая, и мне можно тобой командовать, – обиделась Лариса Ивановна.
– Я не говорил, что старая. Опытная.
– Получается, что ты меня как женщину не воспринимаешь. И целоваться ко мне по этой причине не лезешь. А я, в отличие от Алисы Викторовны, в третий раз не замужем. Может, попробуешь?
– Что мне пробовать. Вы не женщина. Вы главврач.