бить не будем. Мы его пеной остановим, – объяснила одна из санитарок.
– Психушку вызывали? – широко открыв дверь ординаторской, спросил Барский.
Четыре хирурга с разных сторон тут же напали на санитара.
– Пять часов психовозку ждем! – стал кричать на санитара хирург Осипов.
– Так у нас машина с трех работает. Могли бы по «скорой» привезти. Делов-то, – огрызнулся Гарик.
– Да что вы с ним говорите, Иван Иванович. Это самый тупой студент нашего училища. Он мне кости черепа шесть раз сдавал, а острый живот за сегодняшнее издевательство вообще не сдаст. Слово даю, – пригрозил Сергей Моисеевич Фридман санитару. – Пять часов назад я сообщил вашему главврачу о том, что тут происходит. Я докладную в горздрав напишу.
– Давайте с больным разберемся сначала. Меня зовут Алиса Викторовна. Я врач-психиатр. Не могли бы вы рассказать, что тут произошло.
Хирурги, увидев красавицу-врача, тут же успокоились. Они усадили ее за стол, предложили кофе, шоколадные конфеты. Женщину буквально засыпали комплиментами. Гарик стоял в стороне и с улыбкой смотрел на хирургов, увивающихся за Алисой.
– Красота – страшная сила! – громко произнес он. – Может, делом займемся, а то у нас вызовов море. Алису Викторовну убийцы ждут и извращенцы. Она без них жить не может.
– Что ты тут комментируешь, – подлетел к Гарику Фридман. – Ты еще не понял, что с больным теперь и без тебя разберутся. Иди, отдыхай, лентяй. «Острый живот» учи. Я тебя спрошу завтра по всей форме.
– Да не вопрос. Отдохнуть, я всегда, с удовольствием, – буркнул под нос санитар и спустился вниз к машине.
– Я вам расскажу сейчас все об этом больном, – подкатился к Алисе Иван Иванович Осипов. – Это мой больной. Поступил он к нам с закрытой черепно-мозговой травмой. На третий день развился психоз. Появились слуховые галлюцинации. Бред преследования. Я вызвал невропатолога. У нас же к психиатрам без консультации невропатолога звонить нельзя. Они у нас белая кость. Невропатолог свое исключил, говорит, звони главврачу психбольницы. Пять часов назад позвонили первый раз. У нас операционный день сегодня, а мы не можем работать.
– Поговорить с больным сами не пробовали?
– Да как туда войти? Он стеклами вооружился. Невропатолог свое заключение по истории болезни писал.
– У нас в больнице тоже одни женщины работают, я санитара привезла, а вы его выгнали, но я попробую с ним поговорить, – улыбнулась Алиса.
– Погодите, Алиса Викторовна, – вмешался в разговор Фридман. – У нас все хирурги мужчины, а от санитара вашего никакого толку. Он пять раз зачет пересдавал по «острому животу». Что он тут сделает?
– Я все поняла, давайте двери открывать.
– Нет. Мы вас туда не пустим одну. Вы что думаете, если мы хирурги, то мы не мужчины? – приосанился Фридман. – Говорите, что делать.
– Если действовать по инструкции, то к такому больному подходить надо с четырех сторон, держа в вытянутых