поразило ее до глубины души. В гостиную он вошел медленно, заметно хромая и опираясь на трость. Поступь его была отнюдь не широкой и уверенной. Одет он был не в алый китель, делавший его неотразимым, а в белую рубашку с шейным платком, черный жилет, сюртук и черные брюки. Можно было подумать, что он в трауре.
Хотя, возможно, так и было. Сколько товарищей пало на его глазах? Сколько умерло на поле боя у него на руках?
Из-за невероятной худобы в нем почти невозможно было узнать того крепкого, полного сил молодого человека, который держался весьма самоуверенно, когда выписывался из госпиталя спустя месяц после ее прибытия с мисс Найтингейл. Тогда он еще говорил о скорой победе, о разгроме противника и все убеждал остальных раненых поскорее возвращаться в строй, чтобы вместе закончить дело и отравиться домой. Она так часто слышала его воодушевляющие речи, что преисполнилась решимости как можно быстрее поставить их всех на ноги.
Однако теперь он меньше всего походил на человека, верившего в то, что произносил с таким убеждением.
Уродливый красный рваный шрам опускался от виска до самого подбородка, что, впрочем, ничуть не уменьшало его грубоватой мужской красоты. Но его глаза, прекрасные голубые глаза, – вот что изменилось больше всего. Когда он посмотрел на нее, она увидела в них такую неизбывную тоску, что чуть не заплакала. Раны остались не только на его теле, они изувечили его душу.
Единственное, что в нем не изменилось, – это цвет волос: золотисто-русые со светлыми прядями. Она часто думала о том, как эти волосы выглядят, когда от них отражается солнечный свет. Но повстречались они зимой, под серым небом, когда солнечные лучи не могли разогнать унылый мрак госпиталя.
Ей захотелось кинуться к нему через всю комнату, заключить его в объятия, признаться во всем, прежде чем он объявит ее лгуньей. Ей бы в ту минуту стоило попытаться решить, как сохранить лицо, но она могла думать только о нем. Что произошло за месяцы, прошедшие после их последней встречи? Заметил ли он, что она покинула Ускюдар? Если ему случалось после того бывать в госпитале, искал ли он ее? Для нее он значил так много, хотя сам он ни разу не говорил о своих чувствах. Мерси было сказано, что это не в его правилах, но это не мешало ей предаваться мечтам о том, что он увидел в ней нечто особенное, нечто такое, чего не находил в других женщинах.
– Стивен, – начал Айнсли мягко и осторожно, как заговаривают с опасным и непредсказуемым существом, – ты, разумеется, помнишь мисс Мерси Доусон. Она работала в военном госпитале в Ускюдаре, ухаживала за раненными в Крыму солдатами.
Она несколько удивилась тому, что он посчитал нужным вдаваться в детали, как будто брат был знаком со столькими Мерси Доусон, что без подсказки не определил бы, которая из них стоит перед ним. Она знала, что он пользовался успехом у женщин, знала о том, с какой неуемной страстью он искал удовольствий, но наверняка он был достаточно хорошо воспитан, чтобы помнить каждую из женщин, с которыми имел плотскую связь.
В