но тело отозвалось тупой, обжигающей болью. Вдохнул глубже и понял, что живой.
– Очнулся! – раздался голос рядом. Это был Флавий. Даже в темноте его силуэт казался массивным, а голос – громким, как всегда. – Ну ты точно бычара, разрушитель! Наш легендарный воин проснулся! После такого удара любой бы уже под землю лёг да деревья кормил.
Аполло попытался ответить, но вместо слов из горла вырвался глухой стон. Голова была словно закована в железные обручи, а виски пульсировали с болезненной частотой. Металлический привкус крови прилипал к нёбу, а тошнота поднималась волнами.
Вокруг послышались голоса. Остальные воины, заметив, что Аполло открыл глаза, заговорили наперебой.
– Великий Аполло!
– Легенда! Храбрый и безрассудный!
Эти слова звучали не просто как похвала. Они звучали, как тост за того, кто стоял на грани между жизнью и смертью, но всё же выстоял.
Аполло хотел что-то сказать, подняться, но тело казалось чужим. Руки дрожали, грудь болела, словно на неё давили каменные плиты. Он закрыл глаза на мгновение, и в темноте перед ним вспыхнули образы: враги, их пустые глаза, размах булавы, и последнее – звон, пронзительный, как удар грома в ночи. А потом страшные и непонятные кошмары.
– Воды, – хрипло прошептал он.
Флавий протянул ему бурдюк. Вода, тёплая и с привкусом кожи, лишь ненадолго облегчила состояние. Казалось, каждый удар сердца отдаётся в черепе звоном, как гулкий набат.
– Где мы? – едва выговорил он, с трудом приподнимаясь на локтях, но слова прозвучали хрипло и еле различимо.
– Лежи, – Флавий положил тяжёлую руку ему на плечо, будто прижимая обратно к земле. – Тебе в себя прийти надо.
Рядом сидело несколько солдат. Один из них ответил:
– Мы на юге Ланишского леса. Чёрт его знает, где… – сказал он, а потом добавил. – Пришлось отступить, бежать, я бы сказал.
В ответ завязался разговор среди солдат. Только голоса и темнота.
– Как они нас так обошли, суки? – произнёс другой, ветеран Линций, голос у него был резкий, срывающийся на злость. – С востока зашли! Разведка наша языки в жопу засунула, что ли? В клещи взяли, как щенков.
– Наши командиры… – другой голос, более ровный, но не менее горький. – Они проглядели всё. Говорили: «Юксы в беспорядке. Бей их!» В итоге нас поимели.
– Да они уже знали каждый наш шаг. Всё спланировали. Легкомысленные ублюдки, – снова раздалось.
– Ага. А мы? Глаза залеплены самоуверенностью.
– Всех командиров, кстати, и порезали… Легат вроде спасся, на коне удрал в сторону столицы. Центурионам всем порубили головы. Привет им и прощай.
Аполло слушал, пытаясь собраться с мыслями, но слова отдавались в голове, как удары молота. Он чувствовал, как его гнев, смешанный с ужасом, рос. «Как можно было это допустить? Столько людей, столько ошибок…» Солдаты его легиона были ему братьями и каждого из них, погибших, ему хотелось оплакивать.
– И что теперь? –