Кое-как своими силами сделали в прошлом году косметический ремонт, скинувшись с и без того маленьких зарплат. Кружки завели – танцевальный, вокальный, рукодельный, библиотеку собрали, родители кружковцев помогли с обогревателями и инвентарем для занятий – притащили старые ракетки для настольного тенниса, шахматы, цветные карандаши. Поставили самодеятельностью спектакль по пьесе Чехова. Администрация района помогла с сантехникой и электрикой, починила крышу, когда в здание попал украинский снаряд в прошлом году. В сельских муниципалитетах ситуация была еще хуже – и с кадрами, и с обеспечением. Хотя прилетало туда не так часто, как по райцентру. Впрочем, по мере продвижения наших войск прилетало все реже. Жизнь налаживалась.
Ближе к вечеру дядь Сережа, погрузив мои вещи обратно в свою героическую «Ниву», повез меня на постой. Ехать, впрочем, было недалеко, пару домов от дома культуры. Остановив машину возле одной из пятиэтажек, в быту называемых у нас «хрущевками», мы с дядей Сережей зашли в крайний подъезд, поднялись на второй этаж. Он открыл дверь одной из квартир, завел меня в небольшую прихожую и вручил торжественно ключ:
– Располагайся, Дарья Владимировна. Это наша служебная квартира для гостей.
– Вот это да! – удивилась я. Ожидала я какой-нибудь гостиницы или комнаты у старушки-хозяйки.
Когда он ушел, я осмотрелась. Обстановка была донельзя простая – только самое необходимое. Стол, стул на небольшой кухоньке, плита электрическая, отдельностоящая. Я уже и забыла, что такие бывают, привыкнув к своей индукционке. Еще был холодильник – старый добрый ЗИЛ, покоцанный, но вполне рабочий. В ванной занавеска и чистое полотенце, за это было мое отдельное спасибо заботливым хозяевам. В комнате кровать на круглых деревянных ножках с изголовьем, покрытым темным шпоном и лаком, в старых советских традициях. Матрас обычный, без пружин и всяких наворотов. Впрочем, мне и раньше приходилось спать на жестком, так что и здесь у меня претензий не было. Тем более постель была застелена свежим бельем. Еще был платяной шкаф – также с темным отлаченным шпоном. Внутри нашлось несколько пустых полок, куда я и разместила свои немногочисленные вещи.
Покончив с осмотром предоставленных мне хором, я выглянула в окно.
День еще не кончился, было часов семь, летом это даже не вечер. Под окном росла раскидистая береза, перекрывавшая обзор.
Ничего толком не увидев, я решила прогуляться, раз уж я оказалась здесь. Я была уверена, что это безопасно. Военные действия закончились здесь несколько лет назад. Несмотря на то, что этот районный центр после окончания боев считался самым поврежденным из всех луганских городов, жизнь смогли наладить, дома отремонтировать. Хотя следы военных дней до сих пор ощущались тут и там: следы рикошета на кирпичах красноречиво показывали, что бои здесь шли самые что ни на есть настоящие.
Я вышла на улицу и огляделась. Вокруг никого не было. Для меня это было странно. Я привыкла, что летними вечерами у нас полные лавочки народу во дворах, дети в песочницах,