.

пафос и необычные повороты сюжета, все то, что обычно понимают под словом «приключения».

      И вот с форматом «приключений» у Льва Виссарионовича ладилось плохо. Внутренне он был слишком далек от всего этого, и по образу жизни и по характеру своему. И понимал это, отдавал полный отчет. Но будучи дворянином, сдаваться отнюдь не собирался. В конце концов, сэр Вальтер Скотт тоже был кабинетным ученым, никуда толком не ездил, жизнь искателя приключений не вел, а какие исторические романы отгрохал, молодежь до сих пор зачитывается. Значит и он сможет. Нельзя же русскому дворянину быть хуже английского, смех какой-то, он должен быть лучше, лучше во всем, и точка.

      Скотта Лев Виссарионович, разумеется, уважал (пусть и с легким налетом своей принципиальной неприязни к жителям Туманного Альбиона) но собственно сюжетной опорой и ориентиром для его будущего творения был все-таки не он. Имелся конкретный образчик, на который стоило ориентироваться, кое-что разумеется необходимо было улучшить, но в целом, в целом, Лев Виссарионович весьма уважал это произведение. Разумеется, это «Петр Первый» Алексея Толстого. Вот такой вот забавный казус, нося имя одного из общепризнанно величайших русских писателей, Лев Виссарионович гораздо больше уважал и ценил не титана XIX века, а его советского тезку. «Советского» в кавычках разумеется, ведь само собой очевидно, что и воспитание, и образование, и развитие писательского таланта, и первые творения – все это создала в Алексее Толстом Российская Империя. И пусть «Петр Первый» был написан уже в 1930-е годы, весь фундамент под него создавался гораздо раньше. Это Лев Виссарионович твердил себе неустанно и сам почти верил, что так и было.