в том, что альтернативы доминирующему меньшинству зачастую не существует, потому что представители творческого меньшинства отказываются участвовать в политике и играть в любые игры с властью. Многие творческие, неагрессивные люди чувствуют себя бессильными, когда речь заходит о том, чтобы изменить общество к лучшему. Мы смотрим на агрессивных людей и отказываемся бороться или работать с ними, отчасти потому, что не хотим играть в их силовые игры, а отчасти потому, что отказываемся поступиться своими принципами. Для того
чтобы прижиться в политике, во многих случаях кажется необходимым компромисс.
Очевидно, что история движет общество ко всё большему и большему пониманию, что заставляет большинство желать более просвещённой формы руководства. Почему же неагрессивные люди всё ещё чувствуют себя бессильными? Почему так много людей – особенно неагрессивных, которые могут предложить альтернативу конфликту, – чувствуют себя бессильными изменить общество? Возможно, нас воспитали так, что мы чувствуем себя такими?
Мы – дети войны между системами убеждений
Несколько лет назад я прочитал доклад о психологических последствиях, которые испытывают дети, пережившие физическую войну. Одно из них заключается в том, что они склонны чувствовать своё бессилие. Они непосредственно пережили, что их жизнь была разрушена событиями, над которыми они не имели никакого контроля. Они не могут поверить в то, что подобное больше не повторится, и это порождает у них пассивный подход к жизни. Они чувствуют себя бессильными повлиять на крупномасштабные изменения.
Прочитав это, я понял, что тоже являюсь ребёнком войны, как и любой другой человек, выросший в современной западной цивилизации. Я говорю не о физической войне, а о том, что подход нашей цивилизация к глубоким вопросам жизни напоминает шизофрению. С самого детства большинство из нас оказались на войне между фундаментально несовместимыми мировоззрениями. Мы ничего не могли сделать, чтобы избежать этого конфликта, и были слишком молоды, чтобы справиться с ним и не получить ран. Хотя мы не участвовали в войне физически, тем не менее и нас коснулся конфликт, с которым нам пришлось справляться, но большинство из нас не получили практически никакой помощи в том, как сформировать целостное мировоззрение.
Я говорю конкретно о войне между научным материализмом и ортодоксальным христианством. Эта война касается того, что мы можем назвать фундаментальными вопросами жизни (кто я, почему я здесь, откуда я взялся, есть ли у жизни цель?). Некоторые дети совершенно не интересуются этими вопросами, но творческие или неагрессивные люди были глубоко затронуты этой войной идей. Мы не агрессивны, потому что мы открыты для важных идей. Для нас идеи гораздо мощнее грубой силы – перо могущественнее меча. К сожалению, наше воспитание прямо противоречит этому убеждению. Мы попали в общество, которое даже не может решить, какие идеи являются