в толпе.
– За что нас удостоили такой чести? – спокойно спросил старый психофизик, держа на отлёте погасшую трубку.
– Совет получил информацию, что научная работа Яна Алексеевича Горина представляет опасность для человечества.
– Проинформировал же кто-то.
– А мой Петя утром уехал в Венецию.
– Считайте, вы теперь в разводе.
– Глупые шутки, зая, ты бы лучше помолчал.
– Говорил я…
– Андрей, ты не понял?! – сказала Инна. – Всё затёрто, пусто! Слои, поля состояний, поля отношений, матрицы связей, семантическая база, всё!
– Но когда я собирался сюда, всё это было на месте, – пробормотал Сухарев, глядя поверх голов. – Ты не ошиблась, Инка?
– Сам посмотри, – простонала девушка.
Инспектор посторонился, чтобы Андрей Николаевич не задел его плечом.
– Над чем он работает? – спросил Владимир у психофизика, флегматично прочищавшего трубку ёршиком.
– Собираете сведения? Над тем же, над чем и все мы. Изучает человека.
– То есть? Мне казалось, этот предмет далёк от математики и теоретической физики.
– А он, видите ли, ближе, чем вам казалось. Принято считать, что физика теперь занимается одной теорией гравитации. Всеми этими гиперструнами, петлями… Чем там ещё? Динамической триангуляцей. Но, как видите, остались ещё ископаемые физики, которым интересно, что внутри.
– Внутри чего?
– Внутри кого. Себя. Впрочем, лично до меня не дошла очередь, начальство не позволяет. Начальство решило начать с себя, и, кажется, преуспело в начинании.
– Вы о Сухареве? – Володя спросил нарочито небрежно, следя за реакцией собеседника.
– Вообще-то Андрей Николаевич всего лишь вождь племени топографов мозга. Видите, как индианка на него смотрит? Я про Горина.
Володя оглянулся и отметил – Инна, если и не боготворила Сухарева, кумиром его сделала. Надо сказать, вытянутая физиономия Андрея Николаевича более всего напоминала теперь лик идола. Та же рельефность черт, оттенённая мертвенной экранной подсветкой, та же деревянная неподвижность.
– Формально он заместитель директора и, если принять во внимание то, что случилось с Яном, – бубнил психофизик, – действительно пролез в директора. Теперь именно его вам придётся казнить за фокусы Горина. А Ян, выходит, сам наказал себя за…
– Что?! Горин покончил с собой?!
– Пусти… те пиджак. Экий вы, – кхм! – вспыльчивый. А я-то думал, холерики среди секретных сотрудников не встречаются. Покончил, но не окончательно. Правду сказать, лично я предпочёл бы смерть, но каждому своё.
– Прошу внимания! – возгласил Сухарев.
Володя выпустил лацкан пиджака Дмитрия Станиславовича, повернулся и обнаружил новоиспечённого директора в двух шагах от себя. «Быстро очухался; хоть лик деревянный, но духом упруг. Кажется, хочет перехватить инициативу. Ну-ну. А вы, господин инспектор,