Ян работал в бункере? Не нашлось места в корпусах или они тут заранее готовились к худшему?»
Идти надо было налево – туда, куда свернул Сухарев. Пиджачная его спина обнаружилась метрах в двадцати. Каблучки мисс Гладких щёлкали позади как пистолетные выстрелы, выбивая из стен короткое эхо. «Что доктор имел в виду, когда говорил, дескать, Аристотель меня подправит? Лучше бы это оказалось досужим трёпом».
Сухарев дождался, пока подойдут остальные, нажал кнопку справа от сдвижной двери.
Плита скользнула в паз со слякотным шелестом. Комната напоминала обычный офис, оборудована была вполне современно: светящийся нанодиодный потолок, три сетевых терминала на столах – новые, не чета тем реликтам, которые инспектор видел в холле корпуса Галилео. Три стены молочно-белые, одна почему-то чёрная, глянцевая, как будто и не стена, а огромный, от пола до потолка, экран. Окно во тьму.
– Это вы называете пещерой?
– Это предбанник. Пещера там, – доктор указал на тёмную перегородку. Володе почудилось шевеление во мраке, он подошёл ближе, вгляделся. «Нету там ничего».
Сухарев, возясь с настенным пультом, обронил: «Так вы ничего не увидите. Сейчас».
Пискнул зуммер, Володя вздрогнул от неожиданности, – не пустой экран был теперь перед ним, а стеклянная перегородка.
– Кто это? – спросил он, рассматривая человека на больничной кушетке.
– Вы хотели увидеть Яна?
«Нехорошо улыбается Андрей Николаевич. Но это как раз не странно, инспектора уважать ему не за что».
– Я хотел не увидеть Яна, а увидеться с ним. Это не совсем одно и то же. Поговорить с ним хотел, если вы не возражаете.
– Возражаю, – надменно ответил заместитель директора.
– Это ещё почему? Объяснитесь, – потребовал инспектор. Краем глаза следил за Инной. Похоже, та беседой не интересовалась. Вошла и тут же уселась за терминал. Клавиатуру не трогала.
– Но Владимир… кхе-хм! – вмешался Синявский, – простите, как ваше отчество?
– Давайте договоримся, что его у меня нет.
– Давайте, – обескуражено согласился доктор, – Влади… Нет, я так не могу, неудобно разговаривать. Я тогда буду вас называть Владимиром Владимировичем.
– Владимировым, – вставил с кривой ухмылкой Сухарев.
«Они решили меня позлить? Ну-ну».
– Владимир Владимирович, я ведь говорил вам, что с Яном – хм-м! – беседовать бесполезно. Кроме того, это опасно для психики.
– Ничего, я попытаюсь пережить.
– Для психики Яна, я хотел сказать. Представьте, вы просыпаетесь, чувствуя себя четырёхлетним мальчишкой, встаёте и видите в зеркале…
– Хотите сказать, он просто спит?
Человек на кушетке походил на мертвеца. Ярчайший свет прямо в лицо, а он хоть бы шевельнулся. «Лежит, как на столе в морге. И правда ли вообще, что это Горин?»
– Это аппаратный сон, – скучно пояснил Синявский, – У него сейчас если под ухом – кхе! – из шестидюймового