где прикажете отдыхать? – раздраженно спросил Артур. – На нарах-люкс в следственном изоляторе?
– Идемте! – Лицис выключил настольную лампу, подошел к выключателю у дверей. – Не торчать же вам до утра в этом кабинете…
Пожав плечами, Артур шагнул за следователем. Теперь уже милиционер за дверями почтительно посторонился, пропуская обоих. Они прошли по длинному гулкому коридору, стынувшему в холодном свете люминесцентных ламп, и свернули в маленький боковой отросток, гасивший шаги мягкой ковровой дорожкой и освещенный золотистыми бра со стен.
В этот тупичок выходили всего две двери. Жестом гостеприимного хозяина Лицис распахнул одну из них:
– Прошу!
Артур даже оторопел. Комната ничем не отличалась от хорошего гостиничного номера. Что еще более странно – на письменном столе стоял телефон. Первым побуждением Артура было броситься к аппарату. Но он дотерпел до того момента, когда за Лицисом закрылась дверь.
Трубка ответила ему глухим молчанием. Конечно, в этих «нарах-люкс» все было предусмотрено. И все же какая-то наивная надежда толкнула Артура ко второму аппарату, без диска. Этот ответил четко, без промедления:
– Дежурный слушает.
– В моей комнате не работает телефон, – пожаловался Артур.
– Утром я вызову мастера, а сейчас, извините, ничем не могу помочь. Может, чаю хотите?
– Спасибо, нет.
Бросив трубку на рычаг, Артур еще раз оглядел свои апартаменты. Мягкие кресла, диван, чистая постель. Даже телевизор. Комната как комната. В ванной капля за каплей мерно шлепала из крана вода, как бы отсчитывая томительные минуты. Артур осторожно повернул ручку двери – не заперта ли, но она легко поддалась. Он вышел и остановился. Дальше идти не было смысла – за стеклянными дверьми, в которые они только что беспрепятственно прошли с Лицисом, недвусмысленно маячила фигура дежурного.
Вот так! Не арестован, а не выйдешь. Артур вернулся в комнату, раздвинул портьеру, открыл форточку. Уже без удивления отметил, что, как в кабинете следователя, окно на три четверти зарешечено. Тупая безысходность и отчаяние навалились, будто кошмарный сон. Вдруг захотелось закричать, завыть, начать крушить все подряд, лишь бы вырваться отсюда, любой ценой вырваться. С большим трудом овладев собой, Артур уселся за письменный стол, подвинул к себе стопку чистой бумаги. Нужно хоть чем-нибудь заняться, не сидеть сложа руки…
Размашисто и уверенно выстрелил Артур первой строчкой:
«Прокурору Латвийской ССР товарищу…»
Но дальше вместо белого листа бумаги перед внутренним взором почему-то возникли свинцовые балтийские волны… Мерно покачивается палуба, с которой почти ничего не видно из-за плотного утреннего тумана… Но вот проступает в нем, как мираж, высокий борт другого судна, и с него скатывается вниз веревочный трап…
Нужно сосредоточиться. Артур прогнал ненужное видение. На середине листа вывел крупно «Заявление», подчеркнул, снова задумался. А память навязчиво