пассажирами до того, как они оказались на судне. Чтобы не изменили своего решения. Они не отказали, но и не дали никакой информации. Они – это преступники, организованная банда, что сбывала запрещенное вещество, вызывающее зависимость и искаженное восприятие себя.
На настоящий момент он никого не нашел, кому можно было бы предъявить обвинение хоть в чем-то. Лавочники в торговле золотой пылью не сознались. Семилетний мальчишка – самый «засветившийся» изо всех. Но Дэвис как представил заголовки газет «Маленького мальчика незаконно арестовали!», «Преступники на свободе, а полиция арестовывает детей!» и так далее. Детей и правда не законно арестовывать, и сажать в тюрьму ребенка, когда взрослые дяди продолжат свою преступную деятельность с помощью другого сироты – тоже своего рода преступление. Конечно, мальчик бы мог рассказать о тех, на кого работает. Но, во-первых, его показания в силу возраста не могут быть приобщены к делу как свидетеля или соучастника, а во-вторых, паренек наверняка под клятвой, и его память при вмешательстве менталиста не просто сотрется, а сотрется непоправимо. Ребенок же.
Оставалось только познакомиться с попутчиками и постараться выведать что-нибудь у них. Вечером было пара часов, когда пассажирам было позволено гулять по палубе, и Дэвис собирался этим воспользоваться, чтобы познакомиться с другими пассажирами. Если уж не повезет, можно ближе к ужину узнать, где их каюта и постучаться.
Последнее не потребовалось.
Выйдя вечером с Агнессой на «вечерний моцион», как это было принято называть у аристократов, Дэвис и Агнесса легко различили силуэты двух пассажиров, они стояли на корме. Сделав несколько шагов по направлению к незнакомой паре, Дэвис остановился, а следом и Агнесса.
Незнакомые пассажиры не были незнакомы ему.