Пробурчал Карп Речной.
– Прости, папа. Потенциальный клиент задержал.
– Да-а-а-а? Неужто? А зачем ты к нему на работу ходила и на свидание напросилась? Разве ты не помнишь, чему тебя учили? Ничего личного! Сделала работу – свалила и забыла!!!
– Да, папа.
– Что «да, папа»? Не беси меня, Оля!
– Да, папа, я поняла. Я принесу, что должна.
– И за сегодня тоже.
– Да, папа.
– Пошла с глаз моих!
Оля удалилась в свою комнату, если можно так назвать каморку, где умещалась только лежанка и плетёное из ивняка подобие комода. Она сняла с себя рабочую одежду и легла в постель. В последний раз отцовский окрик вызвал у неё слёзы двадцать лет назад, когда у неё возник вопрос об этической стороне своего занятия. Отец тогда разъярился и заявил:
– От этого зависит наше долголетие и вообще выживание! А от них не убудет, всё равно стравят силы на жратву и бесполезные занятия.
– А для чего эти силы нам? Для каких таких великих дел? Чем мы от них отличаемся, чтобы жить триста лет?
– Можно жить и дольше, если хорошо работать!
– Но зачем, папа?
Карп нахмурился и зло ответил:
– Твоя мамаша тоже всё искала смысла, оттого и погибла. Для чего живут цапли? Чтобы жрать лягушек. Для чего живут лягушки? Чтобы быть проглоченными. Смысл придумали люди, потому что им нравится страдать от нерешаемых вопросов. И наше племя этим заразили, поскольку мы способны говорить и думать.
Оля терпеливо выслушала тираду отца, а потом спросила:
– Папа, а как погибла мама? Ты никогда не рассказывал…
– Убирайся! Я не хочу об этом говорить!
Тогда она ушла к себе, выплакалась, и больше никогда не обращалась к отцу с вопросами, но стала настойчиво искать ответы там, наверху и здесь, в своём мире. А когда ты обеспокоен поиском чего бы то ни было, это обычно написано у тебя на лбу и отражено в каждом действии, так что на ловца и зверь бежит. В один из таких моментов особого сосредоточения на вопросе Оля запнулась о сумку на колёсах, которую волокла старуха по тротуару. В какой-то момент ей даже показалось, что бабка специально толкнула свою адскую тележку ей под ноги. И, скорее всего, так и было, потому что следом за словами сочувствия эта карга произнесла заклинание «Позолоти ручку».
– Не, ну можешь не верить и денег не давать, но я-то вижу, какая забота на тебе, какой вопрос мучит. И кроме меня никто не скажет тебе, потому что Речного боятся. А меня он не достанет. Я могу сказать.
Оля оторопела и, забыв об ушибе, положила в протянутую руку грехом добытую пятёрку. Жёсткие пальцы вцепились ей выше локтя так, что, казалось, порвут кожу. На миг она очнулась от морока и, зашипев от боли, выдернула руку, на которой остались багровые следы.
– Ты что дёргаешься? – Возмутилась старуха.
– Синяки будут!
Клешня немного разжалась, но всё же Олину руку не отпустила. Оля ощутила, как из правого глаза ведьмы словно бы выдвинулся невидимый щуп и проник в её левый глаз, отчего заломило голову. А затем