не думаю, я все вижу, слышу! И …чую!
– Ниночка, это недоразумение! – Заблеял Захар Казимирович. – Ты понимаешь, я очень хотел. Но не хотел, чтобы так вышло. Пойми же, это ничего не значит!
– У тебя все выходит боком! Все через жопу и одно место! Уу… проклятый. Да ты всю жизнь мою изгадил! Гад, гад! – И оружие чистоты и порядка безжалостно ткнуло завхоза в живот.
– Ох, Ниина, -извиваясь, простонал благоверный.
В презрительном взгляде уборщицы отразилась вся боль брошенной половины человечества. Она гордо вздернула подбородок и уничтожающе глянула на мужа.
– Нет тебе прощения!
Подхватив тряпку и швабру, победоносно ступая, Нина покинула место стычки.
Завхозу стало не по себе. До того, что в животе ухнуло и болезненно скрутило кишки в тугой неразвязный узел. Громко рыгнув, хозмен вновь скрылся в кабинке.
***
Между тем с другой стороны туалетной двери творилось «торжество» разума над низменными потребностями.
– Мы здесь собрались ознаменовать этот памятный день праздничным открытием…, – возвестил Дрозд и лучезарно улыбнулся. В упоительном раже его лицо приобрело кирпичный оттенок, глаза вдохновенно сияли, отражая внутренний фейерверк и даже кончик толстого носа, словно раздувался от важности. Герман Архипович триумфально оглядел пасмурные лица собравшихся и указал рукой на дверь, которая вдруг распахнулась, шваркнув по упитанному заду. Тот подпрыгнул и, обиженно скривившись, потер ушибленную ягодицу:
– Ай! Это что за нару…
Но мигом осекся, увидев выражение на лице Нины. Оно было таким, что запросто можно было перепилить рельсу и свалить с маху от трех до пяти вековых дубов. По части восприятия женского настроения Дрозд дуболомом не был. Он прикусил язык и сдержанно скомандовал:
– Марш в строй. Разбегалась тут.
Прищуром Нины можно было выжечь клеймо на всех лбах неверной половины человечества. Все притихли. Но хамить Нина не стала. Герман Архипович выдохнул и продолжил:
– Тааак… И чего… Эт самое спрашивается…? Хм… Даа… Эт самое… с чего начинается Родина?!
– С картинки в твоем букваре, – машинально отозвалась Раиса Федоровна.
Диана Андреевна, прыснула в кулачек. Нина скривила рот в усмешке, только сейчас она начала вникать в абсурдность происходящего.
– … с необходимого! Того, что объединяет! И вдохновляет нас высоко нести флаг просветления. Флагман культуры! Эт самое… достояние.
И на грани вдохновенного экстаза, когда во всю ширь открываешь людям сердце, даря самое дороге, Дрозд распахнул дверь туалета. Завхоз, услышав окончание высокопарной презентации, отреагировал, так будто заведующий зажег спичку. Захар Каземирович мгновенно выскочил, но успел прихватить ершик. Размахивая им, как заправский тамбурмажор, хозмен промаршировал к выходу. Орудие труда в лучах солнца вспыхнуло золотом. И Нине показалось, что над головой мужа тоже