по-суседски! Садись, садись, Степа, – пригласил Матвеич и выдвинул из-под стола табуретку. По предельно обыденному поведению хозяина, без неловких пауз, отводимых в сторону глаз и прочих штучек было ясно: его не колышет, знает Уткин про случку или нет.
Уткину в то утро улыбнулась судьба. А как без нее? Без нее и не было бы всей этой истории! Произошло следующее: он бодро подошел к табуретке и размашисто сел. Раздался короткий треск, и Матвеич с Прасковьей обомлели: из-под разодранного шва, что скреплял обе брючины под ширинкой, вылезли на всеобщее обозрение Степины голубые «боксеры» с рисунком.
– Ой! – вскрикнула Прасковья, прикрыв рот ладошкой.
– Вот это да! – охнул Костян Матвеевич. – Для знакомства самое оно!
Уткин посмотрел на брюки и инстинктивно сжал ляжки. Первой опомнилась Прасковья: в таких ситуациях женщины всегда быстрее соображают.
– Что ж делать-то? Вам же в город, наверное, ехать!
И для подтверждения своей догадки взглянула на Уткина.
– Ехать! – подтвердил тот. И, быстро смекнув, соврал: «А у меня еще важная встреча сегодня, прямо от вас туда собирался. Зашить бы! Хоть символически, чтоб только держалось. Сможем?»
Прасковья под одобрительным взглядом Матвеича засуетилась, встала из-за стола и сказала:
– Ой, я сама-то плохо шью, а вот Зина, моя соседка, сможет. Или Ольга. Сходим к ним? Или сюда позвать?
И она опять взглянула на Матвеича, ища ответа.
– Да сама сходи, – сказал Матвеич. – Куда он в таком виде? Дал бы я ему свои штаны, у меня их завались, да они на него не налезут: ляжки-то вон какие. Зови-ка лучше Ольгу Иванну. Или Зинаидку. Или пусть обе приходят. Расскажи толком, в чем дело, чтобы взяли весь инструмент, – а то будете потом ковылять по избам: то забыли, сё забыли…
Пока Прасковья навещала соседок – обе, узнав, что гость Костяна Матвеевича порвал штаны и нуждается в помощи, причем не просто гость, а живой журналист из облцентра, были готовы немедленно явиться, – Уткин стянул с ног пострадавший предмет гардероба и повесил на стул.
– Матвеич, холодновато мне будет в одних трусах сидеть. Осень уже. Да и перед бабками неудобно. Дай хоть треники какие или плед, – попросил он.
– Сейчас найду что-нибудь. Лови, ёх-тибидох, – сказал Костян Матвеевич, вернувшись из своей комнаты. И в Уткина полетели объемистые ватные штаны для сельхозработ.
– Спасибо. Уткин напялил Матвеичевы штаны, которые подошли по ширине, но в длину оказались маловаты.
Бабки явились скоро. Первой в кухню вплыла необъятная грудь Ольги Иванны. Ее фигура съела чуть ли не все пространство, в кухне даже малость потемнело. Деловито и бодро оглядев Уткина, она сказала:
– Здрастье. Ольга. Как же это вас угораздило?
Сделав несколько шагов вперед и освободив пространство позади себя, Ольга Иванна дала войти и Прасковье с Зинаидкой. Последняя, будучи еще не представленной,