Представим, что они торчат здесь, в Лопухах. Увидев караван машин с аппаратурой, они стопудово припрутся и начнут выяснять, что да как, да почему их тоже не пригласили. Ведь они полноправные жители деревни! Раз передача про социальные проблемы, про недостаток мужчин в их селении – у них тоже есть что сказать! Например, что их игнорируют, хотя они не прочь составить компанию Матвеичу. А он один, сука, прибрал всех бабок к рукам. А если оба еще и пьяные заявятся – тогда вообще жди скандала… Их надо тогда, что ли, загодя напоить, чтобы вообще на ноги встать не могли, или прямо на съемочной площадке обезвредить… А как их обезвредить? Избить? Кошмар! Голову сломаешь!
Проработку главной темы в тот вечер Уткин все-таки затеял, но издалека. Он попросил Матвеича рассказать про прошлое Лопухов, когда народ еще здесь жил и работал; какие профессии были самыми востребованными, как свободное время коротали и почему все в конце концов уехали. Костян Матвеевич, хоть и был мужиком закрытым, отвечал охотно, ведь тема про родные места всегда греет. Поговорили о многом, и после застолья Уткин – это было уже что-то! – узнал судьбу всех четырех поселенок – Ольги Иванны, Прасковьи, Зинаидки и Альбинки.
– Рассказать бы людям про вашу необычную деревню, – сделал он пробную попытку, прежде чем отправиться спать в комнату, где ему постелил хозяин.
– Да что же в ней необычного? – удивился Костян Матвеевич.
– Сам знаешь, – подмигнул Уткин.
– А, это! – диковато хохотнул его собеседник. – Ну, это слишком! Срам! Вокруг все коситься начнут, будто мы прокаженные.
– Ладно, время позднее, – тяжко вздохнул Уткин, получив ожидаемый ответ.
– Поговорим еще. Если в гости как-нибудь заеду – примешь?
– Спрашиваешь, ёх-тибидох! Рад буду. Скучно мне тут, а с тобой посидеть интересно, кхе-кхе, – издал неловкий смешок Костян Матвеевич.
Наутро Уткин уехал.
Канитель с выделением средств, как показало время, сыграла Уткину только на руку. Выдай Вероника Кузьминична деньги именно тогда, когда Уткин нанес ей последний визит, – никакой передачи бы не получилось. Уламывать Костяна Матвеевича, а самое главное, бабок – Уткин не зря боялся, что они заартачатся, – пришлось очень и очень долго, аж до следующего лета. Но Уткин не был бы хорошим журналистом, если бы действовал на авось. Он частенько появлялся у Матвеича, и ночевать у него оставался – и вот как-то раз механизм сработал. На дворе стояла осень. Уткин проснулся в своей гостевой комнате от женского голоса: к Матвеичу «за этим делом» пришла очередная клиентка. Что это была не Альбинка – точно: ее голос Уткин помнил. Он взглянул на часы: конечно, одиннадцать утра! Проспал! А в городе еще дела! Накануне они хоть и засиделись допоздна, но чтобы вот так разоспаться – это слишком. Но нет худа без добра, подумал Уткин. Раз так вышло – может, сегодня и удастся «раскрутить колесо истории».
Уткин