очертания чёрного солнца.
– Чёрт, – прошептал он, вставая.
Его комната была крошечной: кровать, стол с ноутбуком, гитара в углу и плакаты с фашистскими знаками. На столе – чашка с остывшим кофе и блокнот, исписанный текстами песен.
7:15 утра.
Аллан вышел из дома. Утро было серым, как всегда. Промзона Нижнекамска дышала выхлопами и мазутом. На улице – ни души, только стайка ворон, копошащихся у мусорного бака.
– Аллан! – крикнул кто-то сзади.
Это был Айрат, его друг с завода. Высокий, анорексичный, с лицом, которое всегда выглядело слегка злым.
– Опять проспал? – Айрат хлопнул его по плечу.
– Не выспался, – буркнул Аллан, поправляя рюкзак.
– Ну, зато вечером в парк пойдём. Женя Белов шашлыки обещал.
– Опять твои шашлыки, – усмехнулся Аллан.
8:00 утра.
Цех завода «Нефтехим» встретил их привычным гулом машин и запахом масла. Аллан надел перчатки и подошёл к своему станку.
– Слышал твой новый трек, – сказал Женя, коллега по цеху. – Мрачно, конечно, но заходит.
– Спасибо, – Аллан улыбнулся.
– Только вот этот момент со стонами… Ты их сам записывал?
– Нет, – Аллан нахмурился. – Это… сэмплы.
Женя кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то странное.
12:30 дня.
Обед. Аллан сидел в углу столовой, слушая в наушниках новый трек Аляски Курта. В тексте были строчки: «Чёрный шар зовёт меня, я – раб твой, Ньярла».
– Опять в своём мире? – Айрат сел напротив, поставив на стол поднос с котлетой и пюре.
– Да, – Аллан снял наушники. – Просто… не могу отделаться от ощущения, что всё это – дерьмо.
– Завод?
– Всё.
– Ну, ты же музыку пишешь. Может, в Питер рванём? Там андеграундная тусовка.
– На что? На стихи? – Аллан усмехнулся.
– Ну, хотя бы попробовать.
18:00 вечера.
Смена закончилась. Аллан шёл домой, когда заметил граффити на стене цеха: чёрное солнце с цифрой «1986».
– Что за хрень? – пробормотал он, но почему-то не смог отвести взгляд.
19:30 вечера.
Парк «Семья».
Айрат уже разводил костёр, Женя нанизывал мясо на шампуры.
– Аллан, ты опять в своём "творческом кризисе"? – Женя пинал бутылку.
– Лучше кризис, чем ваша вечная жрачка, – Аллан потягивал пиво.
– Ну, ты заходи, – Айрат подмигнул.
Женя сел на ржавые качели, глядя на огонь. В голове крутились строчки новой песни: «ГДЕЕЕЕ ТЫЫЫЫ?».
– Эй, может, в лес пойдём? – предложил Айрат.
– Опять? – Женя закатил глаза.
– Ну, тут скучно.
Аллан молча кивнул.
21:00 вечера.
Лес встретил их тишиной. Аллан шёл позади, слушая, как Айрат и Женя спорят о футболе.
– Аллан, ты чё молчишь? – обернулся Айрат.
– Просто думаю, – ответил Аллан.
– О чём?
– О том, что мы все – мусор.
– Ну, спасибо, – фыркнул Женя.
Аллан улыбнулся, но в душе было пусто.
22:30 вечера.
Они нашли поляну. Айрат разжёг костёр, Женя достал гитару.
– Спой что-нибудь, – попросил Айрат.
Аллан взял гитару и заиграл. Голос его был низким, почти зловещим:
«Чёрный шар зовёт, я – раб твой, Ньярла…»
«Кровь на снегу, я – пожиратель душ…»
– Мрачновато, – сказал Женя, когда песня закончилась.
– Зато правда, – ответил Аллан.
23:45 вечера.
Аллан отошёл от костра. Ему нужно было побыть одному.
– Ты куда? – крикнул Айрат.
– На пять минут, – ответил Аллан.
Глава 2. Лес
Локация: Лес под Нижнекамском, ночь.
00:20.
Аллан стоял на поляне, чувствуя, как его тело горит изнутри. В глазах плясали красные искры, а в ушах звенело, будто кто-то бил в колокол.
– Что за хрень? – прошептал он, глядя на свои руки.
Кожа была бледной, почти прозрачной, а под ней – что-то двигалось.
– Аллан! – донёсся голос Айрата.
Аллан обернулся. Вдалеке мелькал свет фонарика.
– Иди сюда, придурок! – крикнул Женя.
Аллан хотел ответить, но голос застрял в горле. Вместо этого он почувствовал голод. Не тот, что можно утолить бутербродом, а что-то первобытное, звериное.
– Аллан! – Айрат был уже близко.
Аллан шагнул в сторону, спрятавшись за деревом.
– Где он, блин? – раздался голос Жени.
– Может,