Я твою реакцию проверял. Видимо не очень хорошая, раз нож выбить не можешь…
– Да пошёл ты, шиз!
Я, осыпая его трехэтажным, отборным матом, потихоньку отступил по направлению к бабушкиному дому, в надежде на то, что тот недомерок пошел туда, куда я его послал. «Чтоб ты упился своим “Шёпотом” и сдох в канаве», шептал я себе под нос. «Ещё раз встречу – убью», подумал я.
Глава 2
34К
Идя от магазина в сторону бабушкиного дома, я смотрел себе под ноги и думал, хотя нет, прокручивал у себя в голове раз за разом то, что случилось двадцать минут назад. Мне кололо сердце, я чувствовал, как нож догоняет меня и бьёт в спину со всего размаху. Холодная сталь, остывшая на позднем осеннем ветре, впивается в плоть, проходя мимо позвонков, нанизая на себя хрящи, как зубочистка, на которую накинули дешевый российский сыр и перезревший виноград, дабы дешевая закуска к водке, выглядела как богатый ресторанный набор дегустатора вина, а сами «дегустаторы» утопали бы в этом «новшестве» и дыме дешевого «Беломора», упиваясь и заливаясь своим беспричинным, ненужным снобизмом.
Я подошел к железной двери, на которую, не так давно, поставили новый домофон, от которого, к сожалению, я ключа не имел. Набрал «34К»… Гудок… Гудок… Гудок… Бабушка не отвечала.
Тут я вспомнил про нашу соседку, Тётю Зину, которая уже шесть лет не выходит из дома.
Шесть лет назад, на производстве, она сломала бедро и ей, вдобавок, выбило глаз шлангом от моющей машины, который под сильным напором вырвался у нее из рук и, ударив по лицу и бедру латунным брандспойтом, оставил её калекой на всю оставшуюся жизнь. Первый год, после полученной травмы, она еще пыталась что–то делать и куда–то ходить. Но ей становилось всё хуже и хуже с каждым днем и, по итогу, к новому году она совсем ослабла.
Благодаря своим внукам и детям она стала независима от мелких жизненных потребностей. Боря – выносит мусор, Вадик – ходит в магазин, Жанна и Андрей – рассказывает последние новости из общественной жизни и привозят лекарства. «Жанночка, какая там погода на улице?», «Вадик, возьми денюшку, купи Kiss тонкий и газетку» …
Я позвонил ей. Гудок… Гудок…
– Кто? – трубку подняла дочь тети Зины – Жанна.
– Жанна, это Феня из тридцать четвёртой, открой пожалуйста, а то у меня бабуля дверь не открывает.
– А Лидии Степановны – нет. Она ушла только что, – куда ее черт понес в такой холод? – но ты заходи, не стой на морозе.
– Спасибо.
Я зашел в обшарпанный подъезд с, на удивление, не скрученной из патрона мигающей лампочкой, которая освещала мой путь по лестничной площадке сквозь граффити половых органов на зеленых, гладких стенах и сильный, бьющий в ноздри запах свежей побелки на потолке.
Подойдя к двери квартиры, я пошарил в кармане в поисках запасных ключей от замка. Бабушка сделала для меня копию, когда она ездила в Архангельск, навестить родственников, а я остался и ходил поливать цветы к ней на квартиру. Ну и выпивал в этой квартире, конечно же. Девятнадцатилетний,