людей еще раз нападут.
– Да, о великий король.
– Причем от крови их детей!
Асал кивнул, а Индраварман развернулся и пошел прочь. Тида последовала за ним. Хотя Асалу хотелось помочь Воисанне подняться на ноги и сказать ей, что он ударил ее, чтобы спасти ей жизнь, он не мог сделать ни того ни другого. Более того, он прикрикнул на нее, чтобы она шла за ним, а когда девушка замешкалась, рывком поднял ее и потянул за собой. Она, продолжая голосить, тащилась за ним.
Индраварман проревел, чтобы Асал поторапливался, и тот подтолкнул Воисанну вперед. Она дала ему сильную пощечину и ударила бы его и второй раз, если бы он не перехватил ее руку. Он был рад, что она продолжает сопротивляться ему, потому что провести Индравармана было не так просто: если бы о сочувствии Асала к кхмерке стало известно, ее бы тут же убили.
Опасаясь коварства хитрого Индравармана, Асал осыпал Воисанну проклятьями, таща ее за собой по длинному коридору. По пути на стенах встречались резные изображения улыбающихся женщин, выглядевших умиротворенными. В памяти всплыло далекое воспоминание детства – он увидел улыбку своей матери. Ему хотелось смотреть и смотреть на нее, но Индраварман снова громко окликнул его, и видение исчезло.
Джаявар заметил, что уровень воды в реке после пика сезона муссонов сильно упал. Близлежащие заросли бамбука, возвышавшиеся сейчас над водой на пять футов, совсем недавно служили своеобразной сеткой, вылавливавшей мусор, плывший по поверхности реки. Между очень плотно стоявшими стеблями застряли листья, ветки, старая веревка.
Оглядывая песчаный берег, Джаявар искал плоский камень размером с ладонь. Вскоре он обнаружил то, что требовалось, поднял свою находку и аккуратно поместил ее на верх столбика из камней, который он уже сложил. Ему были нужны еще два камешка поменьше, и за ними он зашел в воду.
В законченном виде сложенный столбик был чуть выше его колена. Джаявар прикасался к камням, отполированным временем и водой. Каждый из них был по-своему прекрасен. Джаявар надеялся, что этот знак останется стоять нетронутым до следующего сезона муссонов. Тогда уровень реки повысится, вода дойдет до нижнего из камней, потом будет подниматься все выше, пока весь столбик не скроется под водой. Он распадется, однако камни останутся лежать рядом друг с другом недвижимо, возможно, на долгие столетия.
Над головой его прокричал гиббон. Джаявар запрокинул голову, ища глазами эту обезьяну. Он ничего не увидел, только падавшие сверху листья, парившие, точно птичьи перья. Некоторые из этих листьев приземлились на воду и были немедленно унесены течением – зеленые кораблики, которым, возможно, суждено доплыть до самого моря. Джаявар вдруг осознал, что его младшие дети никогда не были на побережье, не видели моря, и сердце его заныло от жалости и тоски. Он планировал свозить их туда, любоваться, как они бегают на мелководье голубых лагун, слушать их радостный смех, когда они будут плескаться в воде и гоняться за крабами по пляжу.
Его глаза влажно заблестели, но ни одна