от действительности может принимать радикальные и даже психопатологические формы.
У высшего класса оно легализовано и красиво именуется дауншифтингом. Они типа богатые, деятельные, счастливые, но отказываются от ежедневной круговерти ради жизни на Гоа (или где там они ещё живут?), потому что круговерть эта даже им, счастливым и деятельным, жуть как неприятна.
У низшего класса, к которому принадлежу я, бегство от действительности принимает другие формы, гораздо более трагические.
Уйти в себя мало кому удаётся без последствий для психики – нет для этого пространства даже во внутреннем космосе.
Тюрьма или прыжок с балкона – весьма популярные формы бегства от жизни.
Хорошо если спрыгнул насмерть. А остался калекой – вот тебе новый виток страданий в этом прекрасном и вдохновенном мире.
А ещё можно рожать одного за другим – троих-четверых-пятерых детей. Женщины и сочувствующее им общество представляют производство людей как жизненный подвиг, но на самом деле это ещё одна форма бегства от реальности. Пусть лучше с кипой детей дома, пусть даже в стеснённых условиях, чем на поганой работе в ненавистном коллективе.
Хорошо если есть куда бежать.
Мне – некуда.
Я повязан низкой зарплатой. Повязан браком и семьёй, и избавляться от неё не собираюсь ни при каких условиях. На себя я почти забил, живу исключительно ради детей – семья медленно, но неумолимо убивает меня, потому что я не способен с ней ни на малейший манёвр, в которых и заключено хоть какое-то разнообразие жизни.
Я не могу уволиться с работы, хотя она мне ненавистна: нечем будет кормить детей.
Я не могу сорваться на край света ради каких-то новых невиданных впечатлений: нет на это денег, да и дети без отца загнутся.
Я даже полезные и здоровые хобби не могу завести – отматывать круги на стадионе, ходить на лыжах, играть в футбол или посещать бассейн: нет времени.
Я тешу себя надеждой, что когда дети подрастут, у меня будет больше свободного времени и что-то в моей жизни изменится.
Наверняка напрасно.
Мне всего сорок три, но я чувствую, как во мне зарождаются хронические заболевания, а неврозы, явившиеся в раннем детстве, с каждым годом многократно усиливаются.
Постоянно ноет сердце – и вовсе не от того, что оно нездорово, а от ощущения тяжкой ответственности за будущее своей семьи. Последнее время оно не просто ноет – оно отчаянно болит день за днём, остро отзываясь на каждое огорчение и неприятность. И никакие лекарства ему не помогают.
Впрочем, лекарства я практически не принимаю, потому что убеждён – любая химия чужеродна и вредна.
В последнее время наметились проблемы со спиной. Она постоянно даёт о себе знать. Иногда боли могут длиться непрерывно в течение нескольких недель. А порой прихватывает так, что я не могу разогнуться и пошевелиться.
Во мне сидит какой-то гадкий неистребимый вирус, потому что каждое утро я провожу в пятнадцатиминутной сессии чихотни. Чих накатывает за чихом, я как эпилектик в припадке мечусь по квартире