были покрыты шкурами пантер.
В пустынных местах каждого незнакомца приходится считать врагом; поэтому Дэрош и Жо схватили винтовки и, скрывшись с мадам Дэрош и детьми в повозке, решили упорно защищаться.
Вдруг Жо, весь бледный, насколько могут быть бледны негры, вскочил со вздохом облегчения:
– Хозяин!.. Госпожа!.. Индейцы – там – не враги… Они пришли вместе с женщинами повидать нас… Они идут не с войной.
В это время один из индейцев, по-видимому вождь, соскочил с коня, сбросил в знак мира оружие и приблизился к повозке.
– Ведь это наш индеец… тот человек, которого укусила змея! – воскликнула мадам Дэрош.
Парижанин действительно узнал в нем Черного Орла, который братски протягивал ему руки.
Дэрош протянул ему свои, и они искренне и горячо обнялись.
– О, мой славный краснокожий! Как я счастлив видеть вас! – смеясь и сияя от радости, говорил Дэрош. – А я уже стал вас считать человеком, недостойным доверия.
Индеец снова принял важный вид и, поклонившись мадам Дэрош, сказал:
– Черный Орел не забывает… Он обязан жизнью белому врачу… Благодарность – добродетель краснокожих… Белый врач всегда будет любимым братом Черного Орла.
– Я тоже буду вашим другом, вашим братом. Но скажите: каким ветром вас занесло?
– Черный Орел – главный вождь команчей. Он рассказал своим воинам, как белый спас ему жизнь, и они захотели познакомиться с белым другом краснокожих. Они попросили разрешения сопровождать вождя, когда он повезет жену, Красную Лилию, в лагерь своего друга.
– Как, ваша жена и ребенок здесь, и вы ничего не говорите? Где же они? Позовите их сейчас же? Между нами не должно быть никаких церемоний. Будьте у нас как дома.
Команч улыбнулся, повернулся к воинам и произнес несколько слов по-индейски.
Тотчас же от отряда отделился всадник на белом коне, которым он управлял с замечательной ловкостью.
Дэрош узнал в нем молодую женщину, прелестное создание, оригинальной и редкой красоты.
На ней была длинная, стянутая в талии блуза из дубленой кожи, а к груди был привязан кожаными ремнями очаровательный ребенок, протиравший крошечными кулачками заспанные глазенки.
Индианка соскочила с лошади со смущением, придававшим ей еще большую прелесть, приблизилась к европейцам.
Черный Орел с неподражаемым достоинством горделиво указал на нее и сказал:
– Вот Красная Лилия, моя жена, и Колибри, моя дочь!
Прекрасная индианка произнесла на гортанном наречии несколько слов, вызвавших одобрение Черного Орла и воинов-команчей.
Слова эти, полные благодарности, вождь переводил на английский язык по мере того, как она их произносила.
– Красная Лилия никогда не забудет, что белый спас ее мужа, великого вождя команчей. Она вечно будет верной сестрой белого, его жены, и ее дочь Колибри будет воспитана в любви к белым и их детям. Да ниспошлет им Маниту долгую