ответов ни на один из этих вопросов, Симон, чувствуя, что ему надо смыть с себя все болезненные воспоминания, а также кровь и пот, отложил небольшой предмет, на котором так и не смог сфокусировать свое внимание, после чего, раздевшись и раскидав по всей просторной комнате свои вещи, направился, наконец, в душевую. Зайдя в не менее просторное помещение, выложенное черным мрамором, Симон через чип активировал струи теплой воды, что сорвались с потолка и стали смывать все тревоги с тела юноши, сдирая корки уродливых впечатлений слой за слоем, пока треволнения не растворились окончательно, уступив свое место мыслям о Кейт. Она в который раз нарушила покой Симон, чьи вздохи, однако, на сей раз обернулись отнюдь не приятным расслаблением, но напротив, консолидацией всего негативного опыта прошедших часов. Так его мозг предательски, всего за какие-то пару секунд в деталях воспроизвел все то, что с ним сегодня произошло, отчего Симон в бешенстве, даже не пройдя автоматическую сушку, выскочил в клубах пара наружу, тут же направившись в гардеробную комнату, где его уже поджидал заранее приготовленный костюм для сегодняшней вечеринки.
Пристально глядя на него, Симон ощущал, как его вновь потряхивает, но теперь уже не от страха, но от гнева. Он не чувствовал себя таким беспомощным уже давно, с тех самых пор как в мир иной отошла его мать. И сейчас вновь это мерзкое ощущение полного бессилия вернулось с новой силой.
Прихватив с собой переливающуюся олимпийку, что своей структурой походила на поверхность разбитого стекла, где каждый отдельный кусочек отражал по-своему окружающую обстановку, взбешенный Симон выбежал из гардеробной и, следуя по длинному коридору, достиг спальни, где на прикроватной тумбочке лежал тот самый предмет, который и передала ему спасшая его женщина.
– …станет единственным, что спасет тебя и всех остальных… – вновь эхом отозвались в сознании Симона слова незнакомки. И так как Симон не собирался в свой день рождения сидеть в одиночестве дома, тем более когда его уже наверняка ждала Кейт, он все же решился загрузить в свой мозг новую информацию, которая, по словам незнакомки, могла каким-то образом спасти ему жизнь. Все пристальнее вглядываясь в переливающийся разными цветами информационный куб, Симон вновь вспомнил профессора Флауэрс, которая и сама использовала подобный девайс, чтобы внедрить его алгоритмы в систему обучающих программ университета, которые он в итоге и увидел в виде голограммы в серверной. Однако на сей раз информация была представлена в сыром виде – химическом. А потому, не желая вновь позволить страху диктовать условия, Симон положил в свой рот начавший медленно таять кубик, предварительно активировав систему диагностики, что стала определять степень опасности тех или иных элементов, попадающих прямо сейчас в его кровь и мозг.
Система не обнаружила ничего подозрительного, так что, по крайней мере, за физическое состояние