оставить медицину.
– Я ждал ее целых 6 лет.
– Вот как? Но ты никогда о ней не упоминал. И с другими встречался направо и налево.
– Ни с кем я не встречался. Просто выбирал какую-нибудь на ночь, вот и всё. А когда поцеловал Тату, понял, что ждал только ее одну.
– У вас обоих помутнение рассудка. Так бывает, поверь. Но быстро проходит.
– Батя, что ты хочешь мне доказать? Вам с мамой не нравится моя Тата?
– Нет, но ты собрался кардинально изменить свою жизнь. Чем станешь заниматься?
– Не знаю! Хочу для начала отдохнуть и освободить душу от груза. Накопилось, знаешь ли. Уже захлебываться начал. Выгорел, устал, разочаровался, оказался слабаком, бабским прихвостнем, эгоистом, придурком. Выбирай, что считаешь подходящим.
– Тата… что это за имя? Не понимаю. Ты пожалеешь, поверь. Женщины могут помочь мужчинам взлетать, но могут и вниз за собой потянуть. Мужчина не должен гнуться.
– Скажи мне, ради чего я не должен гнуться? Ответь, только честно, подумай хорошенько.
– Ради больных!
– Так значит? Ради больных я должен отказаться от жизни и любви? Должен отказаться от личного счастья? Великое служение, святой долг, предназначение – это не обо мне. Я живой человек, а не робот и не подвижник. Мне 25 лет. Ты себя помнишь в этом возрасте?
Отец хотел что-то ответить, но на этих словах Мирона запнулся.
– Но вы оба ведь не навсегда собираетесь уйти из медицины?
– Мы решили, что навсегда. Пусть нас все осудят, коллеги, друзья, учителя. Ты любишь свое дело, архитектуру, прекрасно! Но тебя ни разу не убивало то, что ты, как ни боролся, не смог кого-то спасти на операционном столе. А я много раз горел в этом аду, хотя у меня умерло всего два почти безнадежных пациента. Но это ничего не значит, было еще множество других, которым я всего лишь ненадолго продлял жизнь, полную страданий. И только половина больных полностью поправлялись.
– Разве ради этого не стоило стать классным хирургом?
– Из этой половины почти 80 процентов получили свои проблемы, доведшие их до операции, по собственной глупости, невежеству, невоздержанности и пренебрежению к своему здоровью. Фактически я только исправлял их жизненные косяки – травмы, полученные по пьянке, язвы желудка от приема суррогатов спиртного, ожоги от пуска петард и пиротехники, да мало ли люди тупостью страдают и приключений себе находят. Всё, батя, не хочу больше ничего говорить. Впервые за шесть лет я по-настоящему счастлив и могу свободно дышать. Просто порадуйся за меня.
***5
Такой счастливой Тата ощущала себя только в детстве. Даже в школе бабушка требовала от нее быть ответственной. Когда друзья веселились и прогуливали, Тата, как могла, выгораживала их перед учителями. Поэтому друзья ее любили. Тата много чего знала о болезнях и здоровье уже тогда, ее даже прозвали сестрой милосердия за советы и помощь в обработке мелких порезов и ушибов. Один мальчишка специально постоянно резался и ушибался, чтобы она поухаживала за ним. Но она не понимала