он встретил с нескрываемым удовлетворением.
– Привет труженикам! – поздоровался Кевин.
– Рад тебя видеть, – произнес в ответ Максим. Не вставая с кресла, протянул руку, Кевин пожал ее. – Как дела?
– Так себе, – пожал плечами Кевин. – Нет настроения.
– Это мы поправим. – Максим вынул чистый бокал, плеснул в него янтарной жидкости. – Вот, попробуй. Только вчера привезли. Вполне приличная штука.
– Попробую, – ответил Кевин, садясь напротив бармена. Опрокинув в рот содержимое бокала, побулькал его, потом проглотил. В ответ на вопросительный взгляд Максима пожал плечами. – Кислит что-то. И привкус какой-то есть.
– Привкус… – обиделся Максим, забирая бокал. – Много ты понимаешь.
– Ты спросил, я ответил… Карины сегодня еще не было?
– Не было, – отозвался Максим.
– Плесни-ка еще. – Кевин кивком указал на бутылку. – Может, я просто не распробовал…
Максим был одним из немногих друзей Кевина. Еще в детстве он угодил под рухнувшую стену, несколько месяцев пролежал дома с переломом позвоночника. Устроить его в больницу то ли не смогли, то ли не захотели – у обитателей трущоб были свои представления о жизни и смерти. К удивлению многих, Максим выжил и даже не потерял способности ходить. Тем не менее, работник из него был неважный. Отчим сумел пристроить его в этот бар, помогать хозяину – тот взял мальчишку не столько из необходимости, сколько из жалости. Максим прижился здесь и со временем стал совершенно незаменимым работником. Когда восемь лет спустя хозяин бара умер, Максим стал полновластным владельцем этого заведения. Будучи от природы невыносимо честным, он никогда не обсчитывал посетителей, да и еда, не говоря уже о выпивке, здесь всегда была хорошей. За повариху и официантку в баре была Лиза, с вечной улыбкой на круглом, с конопушками, лице. Она была молода, румяна, однако имела весьма тяжелую руку, поэтому приставать к ней с глупостями никто не решался. Если не хватало рук, она могла взять и припрятанную за стойкой бара тяжелую скалку.
В отличие от большинства обитателей трущоб, Максим был весьма эрудированным человеком, с ним можно было говорить на любые темы. Он перечитал горы книг, однако при этом никогда не кичился своими знаниями. Кевин любил с ним беседовать, при этом всякий раз их беседы переходили в споры за жизнь. Обычно это происходило после того, как количество выпитого спиртного переваливало определенную черту. Так было и на этот раз.
– Да ты пойми, – убеждал друга Кевин, – если не шевелиться, то ничего не изменится. Ты так и проведешь жизнь в этом чертовом подземелье, я буду лазить по чужим карманам, пока однажды не попадусь или пока меня кто-нибудь не зарежет – тот же Клещ, например. А в чем моя вина? В том, что у меня не было состоятельных родителей? Что я родился в трущобах? Чем я хуже тех, чьи карманы обчищаю? Я тоже хочу иметь хорошую квартиру, красивый спортивный глайдер. Жену, наконец, хочу, детей. Хочу иметь возможность куда-то поехать, отдохнуть. Нам нужно провернуть что-то по крупному. Что-то